Безмолвная - Ремигиуш Мруз (2021)

Американский профессор экономики и психологии Джордж Фрейд Лёвенштейн считал, что потребность в зарывании такой пропасти — мотор человеческой психики. Мне оставалось лишь привести этот мотор в движение, чтобы Дамиан кинулся отыскивать правду.

В результате эта потребность оказалась у него настолько сильной, что заслонила все остальное. Логика и рациональность отходили на второй план, когда я подсовывала ему очередную аудиозапись, возбуждая аппетит. Он уже не размышлял так, как должен был. Не допускал возможности, что это мистификация.

Чем дольше все длилось, тем оказывался сильнее эффект.

И дело не только в психологии, но и в физиологии. Согласно исследованиям, горячее желание достичь положительного результата высвобождает в человеческом теле дофамин — гормон, являющийся важной частью системы «вознаграждения мозга». По утверждению американского антрополога, исследователя человеческого поведения и автора методик самосовершенствования Хелены Фишер, чем дольше нам приходится ждать, тем больше этого нейрорегулятора вырабатывают наши головной и спинной мозг. Эффектом дофамина является его воздействие на принятие нами решений.

В итоге это приводит к тому, что мы начинаем верить в то, во что хотим верить. Игнорируем противоречащие нашим установкам факты, предпочитая им соответствующие.

Я не играла на чувствах Дамиана, а применяла универсальные методы, управляющие человеческим сознанием.

(Верн) Когда ты о ней узнала?

(Кас) Несколько лет тому назад.

(Верн) И с той поры готовилась?

(Кас) Да. Мне это стоило значительных затрат и риска, но иного выхода у меня не было.

(Верн) Был.

(Кас) Нет.

Короткий веский ответ должен дать ему понять, что у меня на этот счет нет никаких сомнений. Но если этого не произойдет, я надеялась убедить его своими дальнейшими пояснениями.

(Кас) Пойми, я не могла обратиться ни в органы, ни к знакомым, ни к сотрудникам компании. Роберт постепенно вытеснял из моей жизни всех людей, которые были ему неподконтрольны. С определенного момента я оказалась одна. Могла рассчитывать только на Глазура, а у него поле для маневра тоже было ограниченно.

(Верн) Короче, в итоге ты нашла идиота, который вытянул тебя из этого дерьма…

(Кас) Я знала, что ты сделаешь все.

Некоторое время ответа не было.

(Верн) Ты — больная.

Я не знала, что ему написать. И не потому, что не хотела ввязываться в выяснение отношений. Просто не была уверена в том, каким именно должен быть ответ.

Иногда на меня находило удовлетворение, что я живу в своем собственном, пусть и искривленном, мире. Он сложился под влиянием насилия, опасности и… алкоголя. Я не помнила, когда в последний раз обходилась днем без выпивки, а ночью — без избиения.

Бывали минуты, когда я сама себя видела чокнутой. Но с ума не сошла, нет. Наоборот, поступала рационально. Спасла своего ребенка с помощью единственно возможного способа…

Глотнув кофе, я тряхнула головой, приходя к выводу, что нужно продолжить разговор. Ведь я в долгу перед Дамианом.

(Кас) Мне был нужен тот, кто способен на все. И кому я смогла бы доверить все средства со счетов Роберта. Понимаешь меня?

(Верн) Нет. И вряд ли найдется кто-то, кто понял бы. Тебе надо лечиться.

(Кас) У меня не было выхода, Верн.

(Верн) Ты могла рассказать мне правду.

(Кас) И рассчитывать на то, что ты вдруг забудешь, что я тебя обманывала? Что ты, руководствуясь обычным сочувствием, станешь рисковать жизнью, помогая мне? Пока Ева была где-то там?

Теперь он не знал, что ответить.

(Кас) Я не могла позволить себе такой риск. На кону стояла жизнь моего сына.

(Верн) Существовало немало иных способов сбежать от Рейманна.

Если б Дамиан сейчас сидел за столиком напротив меня, я рассмеялась бы ему в лицо. Он не знал, каким человеком был Роберт Рейманн. Не отдавал себе отчета, какие дела творили его люди. И он сам.

(Кас) Уверен?