Милые детки - Мелани Голдинг (2019)

– А за что отдашь?

– Ну, для начала можешь меня пригласить в бар и все-таки угостить бокальчиком чего-нибудь.

– Договорились.

– Окей, где и когда?

– Я разберусь с подозреваемой и перезвоню тебе, ладно? Сейчас, только ручку возьму. Говори имя.

Положив трубку, Харпер все еще не до конца понимала, какого рода приглашение в бар Эми имела в виду, но на этот раз совершенно точно собиралась с ней встретиться, хотя бы ради того, чтобы наконец это выяснить. Иногда она думала, что было бы куда удобнее, если бы ей не нравились женщины – слишком с ними сложно. С мужчинами куда проще иметь дело, и еще их куда проще выкинуть из головы. Выкинуть из головы Эми – та еще задачка.

Впрочем, работа этому очень хорошо способствует, а прямо сейчас как раз есть новая зацепка, которую надо проверить. Она подняла трубку внутреннего телефона и договорилась, чтобы свидетеля немедленно вызвали для дачи показаний.

Джимми Даррелл оказался щуплым человечком с заостренным, как у крысы, лицом. Он работал на заправке возле супермаркета, жил примерно в миле от Бишоп-Вэлли и любил ездить на работу на велосипеде вдоль реки. Одному богу известно, как Эми удалось его отыскать – полиции о нем ничего известно не было. Даррелл хорошо помнил ярко-зеленую коляску и толкавшую ее женщину, и утверждал, что, если подумать, ему она сразу показалась какой-то чудной.

– Я ехал вдоль реки на работу. Чутка подрезал эту женщину с двойной зеленой коляской, говорю ей: «Простите, пожалуйста», а она и глаз не кажет. Не очень-то вежливо, как по мне.

– В каком направлении она шла?

– К верховью, в сторону от города. Явно торопилась, я еще удивился, куда там спешить-то? Ну теперь-то ясно куда, спешила убежать подальше, дрянь такая.

– Спасибо, мистер Даррелл. Сейчас я зачитаю вам описание этой женщины, сделанное констеблем с ваших слов, если захотите что-то добавить, скажите. – Харпер перевела взгляд на лежащий перед ней лист бумаги. – Темная одежда, темные волосы, уродина.

– Все верно.

– Еще что-нибудь?

– Маленького роста. Рожей чисто цыганщина, но констебль ваша сказала, что не имеет права такое записывать.

– Так и есть, – ответила Харпер. – К тому же это слишком общая характеристика.

– Ну, мне-то ясно, про что это.

– Она была в брюках? Или в платье? Какая именно темная одежда?

– Да не разглядел толком, помню, что черная, и все. Я ж на землю смотрел, как бы не столкнуть эту клушу в реку. На нее саму всего пару секунд поглядел.

– Понятно. Что ж, это нам тоже пригодится. По крайней мере, можем исключить всех в светлой одежде.

– Страшная она была и грязнущая. Цыганское отребье, уже и детей воруют.

От очередного расистского комментария Харпер передернуло. Двойное разочарование: дело не только в ее личной неприязни к подобным разглагольствованиям – проблема в том, что люди с предрассудками крайне редко оказываются надежными свидетелями.

– Можно, пожалуйста, поконкретнее? «Страшная» – слишком расплывчатое определение. Можете описать форму ее носа, глаз, ушей?

– Да не особо. Воняло от нее – вот это помню. Аж в нос ударило, когда мимо проезжал.

Харпер сдержала вздох.

– Вы видели кого-нибудь на скамейке чуть ниже по течению?

– На скамейке? Не припомню.

Харпер достала ноутбук и поставила его экраном к свидетелю.

– Я покажу вам девять видеозаписей с девятью разными женщинами. Одна из них – наша подозреваемая. Я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на каждую и сказали, есть ли среди них та женщина, которую вы видели с коляской.