Милые детки - Мелани Голдинг (2019)

Никерт – маленький серый человечек, что живет в воде и обожает человеческих детей. Он похищает некрещеных младенцев, а вместо них оставляет собственных отпрысков.

А. Кун, В. Шварц

14 августа

Четыре недели и четыре дня от роду

Утро

Около половины седьмого, когда Лорен с малышами заснули в третий или четвертый раз (она сбилась со счета), Патрик как раз принимал душ. Проснувшись снова около восьми утра, Лорен нашла под дверью записку.

Не забудь прогуляться сегодня.

Рядом Патрик нарисовал смайлик и несколько сердечек, при виде которых Лорен закатила глаза, но все же улыбнулась. Дальше шел постскриптум:

Можешь прихватить пачку тальятелле? Забыли заказать. Я приготовлю вечером.

Дочитав до конца, Лорен скисла. Понятно, что на самом деле ему не нужны были эти дурацкие макароны – написал, просто чтобы она уж точно вышла из дома, хотя бы до магазина в начале улицы. Лорен открыла окно, и спальня тут же наполнилась ласковым воздухом позднего лета. Еще только утро, а солнце уже палит. Она выйдет. Вот возьмет и выйдет. Не потому, что Патрик так сказал, а просто чтобы доказать себе, что бояться нечего.

Собираясь, она успела несколько раз передумать – то и дело накатывал ужас, и она решала, что не справится. Но потом она вышла на задний двор, босая, и что-то внутри щелкнуло. Свет и теплый воздух придали сил. Патрик прав – надо просто взять и выйти. А то недолго и свихнуться, целыми днями сидя взаперти.

Душ – быстро, а то Райли плачет. Полотенце, увлажняющий лосьон. Шорты, футболка. Солнцезащитный крем. Сменить мокрые подгузники. Покормить. Сменить грязные подгузники. Переодеть, а то все перепачкались. Детские кресла – положить малышей, пристегнуть. Двойная коляска. Сложена. Сумка для детских вещей, подгузники, пакетики для грязных подгузников, влажные салфетки, четыре смены одежды. Пустышка для Райли, на всякий случай. Телефон, сумка, кошелек, ботинки, ключи от машины. Бутылка воды. Пеленки, чтобы подтирать срыгивания.

Лорен умудрилась поднять все это и разом дотащить мальчиков вместе с вещами до своей машины, припаркованной на улице поодаль от дома. У нее чуть руки не отнялись по пути. С трудом одолев ремни безопасности на заднем сиденье старого трехдверного «форда», она пристегнула кресла, затем затолкала коляску в багажник и захлопнула крышку. Села в машину, закрыла дверь, вставила ключ в зажигание и поняла, что хочет есть. Умирает от голода. Она не завтракала, а время уже к обеду. До дома каких-то шестьдесят ярдов, можно быстренько забежать и прихватить чего-нибудь. Она открыла дверь, чтобы выйти из машины.

Внезапное движение, черный всполох в кустах. Лорен уставилась туда, чувствуя, как колотится сердце. Это та женщина, это она – притаилась в кустах, наблюдает, только и ждет оплошности. Никого. Всего лишь дрозд. Взгляд Лорен блуждал по подлеску, и в каждой тени, в каждой ветке, в каждом листике ей мерещились клочья спутанных волос, обрывки черного тряпья.

Нельзя оставлять детей. Ни на секунду.

С трудом отстегнув кресла, Лорен потащила их обратно к дому, параллельно составляя в голове список причин, почему бояться не стоит. Не нужно бояться, потому что бояться нечего. Это всего лишь тени. От недосыпа и не такое привидится. «Это все нервы, я же в первый раз выхожу из дома. Я на самом деле боюсь садиться за руль, но надо просто взять и сесть, и поехать, а то так и буду сидеть дома вечно, как приговоренная».

Выудив со дна сумочки ключи, Лорен открыла дверь и зашла в дом. Кресла со спящими малышами она оставила на диване в гостиной. На кухне поживиться было особенно нечем: в вазочке с фруктами лежал одинокий престарелый банан, а в шкафчике – полупустая упаковка ржаных хлебцев. Постояв в нерешительности над банкой тунца, Лорен встряхнула головой. Ну это уже смешно. И вообще, она ведь собиралась в кафе, там и поест.