Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

Также Юкка ставит наблюдателей у душа узловой станции. Это не то чтобы охрана, но они нужны, поскольку многие кастримиты родом из простецких срединных общин и не знают, как работает внутренний водопровод. К тому же, некоторые часами стоят под горячим душем, рыдая, пока пепел и въевшийся в кожу пустынный песок сползают с их высохшей от кислоты кожи. Теперь после десяти минут наблюдатели тихонько выпроваживают людей оттуда и направляют к скамейкам вдоль стен комнаты, где они могут выплакаться, пока остальные в свою очередь моются.

Ты принимаешь душ и не чувствуешь ничего, кроме чистоты. Когда ты садишься в уголке столовой узла, откуда вынесли мебель, чтобы несколько сотен людей могли поспать без пепла, – ты садишься на спальник, привалившись к шлакоблочной стене, и погружаешься в размышления. Невозможно не заметить гору, скрывающуюся в камне прямо за тобой. Ты не зовешь его, поскольку остальные кастримиты настороженно относятся к Хоа. Он единственный камнеед в округе, а они помнят, что камнееды не нейтральная безобидная сторона. Но ты тянешься назад и похлопываешь по стене рукой. Гора чуть шевелится, и ты что-то ощущаешь – жесткий тычок – в крестец. Послание получено, и ответ прислан. Удивительно, как приятно ощущается этот момент личного контакта.

Тебе нужно ощущать снова, думаешь ты, наблюдая за двумя десятками маленьких сцен, разыгрываемых перед тобой. Вот две женщины спорят о том, кто из них получит последнюю долю сушеных фруктов в их общинном пайке. Двое мужчин, прямо позади них, украдкой перешептываются, в то время как один передает другому мягкую губку – вроде тех, которыми экваториалы подтираются. Всем нравятся эти маленькие моменты роскоши, когда судьба их дает. Темелл, мужчина, который теперь учит детей-орогенов общины, лежит, обложенный ими, похрапывая на своем спальнике. Один мальчик свернулся у него под животом, а нога Пенти в носке лежит у него на шее. Напротив через комнату Тонки стоит рядом с Хьяркой – или, скорее, Хьярка держит ее за руки и пытается вовлечь во что-то вроде медленного танца, а Тонки стоит неподвижно и выкатывает глаза, пытаясь не улыбаться.

Ты не знаешь точно, где Юкка. Зная ее, ты предполагаешь, что, возможно, она проводит ночь под навесом или в палатке снаружи, но надеешься, что на сей раз она позволила одному из ее любовников остаться с ней. У нее целое стойло сменяющих друг друга молодых мужчин и женщин, некоторые из них проводят время и с другими партнерами, и несколько одиночек, которые не против, чтобы Юкка использовала их порой для снятия стресса. Юкке сейчас это нужно. Кастрима должна позаботиться о своей предводительнице. Это нужно Кастриме, тебе, и как раз когда ты об этом думаешь, из ниоткуда появляется Лерна и садится рядом с тобой.

– Пришлось прикончить Чету, – спокойно говорит он. Чета, насколько ты знаешь, одна из трех Опор, подстреленных реннанитами, – по иронии судьбы, она сама бывшая реннанитка, зачисленная в армию вместе с Данель. – Остальные двое, вероятно, выживут, но болт пробил Чете живот. Смерть была бы медленной и ужасной. Хотя здесь полно обезболивающих. – Он вздыхает и трет глаза. – Ты видела… это… в проволочном кресле.

Ты киваешь, медлишь, затем касаешься его руки. Он не особо потрясен, как ты с облегчением понимаешь, но порой любому нужны маленькие утешения. Напоминание, что он не один и что не все безнадежно. Потому ты говоришь:

– Если мне удастся закрыть Разлом, может, вам и не понадобятся узловики. – Ты не уверена в этом, но надеешься.