Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

Позже. Дверь здания сама отъезжает в сторону перед Нэссун. И закрывается тоже сама, как только она затаскивает Шаффу внутрь. Сталь перемещается внутрь, показывая вверх по лестнице. Она подтаскивает Шаффу к основанию лестницы и падает рядом, трясясь от усталости, неспособная идти дальше.

Улегшись на грудь Шаффы как на подушку, она думает, что его сердце еще сильное. Закрыв глаза, она почти представляет, как он обнимает ее, а не как на самом деле. Это жалкое утешение, но достаточное, чтобы она уснула без сновидений.

* * *Другая сторона мира на той стороне дыры. Разве не…

* * *Утром Нэссун затаскивает Шаффу по ступеням наверх. Помещение, по счастью, на втором этаже, с дверью прямо на лестничную площадку. Внутри все странно на вид, но знакомо. Вот диван, хотя у него спинка на одном конце, а не вдоль него. Вот кресла, одно соединено с каким-то большим наклонным столом. Наверное, для рисования. Постель в соседней комнате страннее всего – большая широкая полусфера с ярким разноцветным матрасом без простыней или подушек. Когда Нэссун осторожно ложится, постель становится плоской и потрясающе удобно подстраивается под ее тело. Она еще и теплая – активно нагревается под ней, пока тупая боль после сна на холодной лестнице не уходит. Очарованная вопреки себе, Нэссун исследует постель и в шоке осознает, что та полна магии и окутывает ее. Нити серебра струятся по ее телу, определяя ее дискомфорт прикосновением к нервам и леча ее синяки и царапины; другие нити взбивают частички постели, пока трение не нагревает их; еще больше нитей обшаривают ее кожу в поисках малейшего шелушения и пыли и стирают их прочь. Примерно так она делает, когда при помощи серебра режет или лечит, но каким-то образом автоматически. Она не может представить, кому понадобилось делать постель, способную на магию. Она не может представить, зачем это. Не может понять, как кому-то удалось убедить все это серебро делать такие хорошие вещи, но ведь это и происходит. Немудрено, что строителям обелисков требовалось столько серебра, если они использовали его вместо изнашивающихся простыней или душа, или для периодического исцеления.

Нэссун обнаруживает, что Шаффа обмарался. Ей становится стыдно от того, что она снимает с него одежду и моет его, используя тянучие тряпки, которые нашла в ванной, но хуже было бы оставить его в собственном дерьме. Глаза его снова открыты, хотя он не шевелится, пока она трудится. Они открываются днем и закрываются ночью, но хотя Нэссун и говорит с Шаффой (умоляет очнуться, помочь ей, говорит, что он ей нужен), он не отвечает.

Она затаскивает его в постель, подкладывая тряпки ему под обнаженные ягодицы. Она льет струйкой ему в рот воду из фляг, и когда она кончается, она опасливо пытается добыть еще воды из этого странного насоса на кухне. На нем ни рычага, ни ручек, но когда она ставит флягу под кран, льется вода. Она аккуратная девочка. Сначала она использует порошок из своего рюкзака, чтобы сделать чашку сафе из этой воды, проверяя ее на отраву. Сафе растворяется, но остается мутным и белым, так что она пьет его сама, а потом приносит воды Шаффе. Тот пьет охотно, что, вероятно, означает, что он на самом деле хочет пить. Она дает ему размоченного изюма, он жует и глотает, хотя медленно и без особого энтузиазма. Она плохо заботилась о нем. Она решает, что теперь будет усерднее, и выходит наружу в сад, чтобы набрать плодов для них обоих.