Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

Я не дам им найти твоего мальчика, Сиен. Я не дам им забрать его, выжечь ему мозги и сунуть в проволочное кресло. Я не дам им найти и твою девочку, если она одна из нас, и даже если у нее потенциал Стража. Когда я закончу, Эпицентров не останется. Последствия будут нерадостными, но они будут плохими для всех – богатых и бедных, экваториалов и неприкаянных, санзе и арктов, достанется всем. Каждое время года – Зима для нас. Это апокалипсис, который никогда не кончится. Они могли бы выбрать другой тип равенства. Мы все могли бы жить хорошо и безопасно вместе, выживать вместе, но они не захотели. Теперь в безопасности не будет никто. Может, хоть это заставит их в конце концов понять, что именно надо менять.

Затем я закрою его и притяну Луну назад. (Я не должен окаменеть от первичной корректировки траектории. Если только не просчитаюсь (зачеркнуто). Не должен.) В конце концов, ржавь, в этом я хорошо смыслю.

Потом… дальше твой черед, Сиен. Сделай мир лучше. Я знаю, я говорил тебе, что это невозможно, что мир нельзя сделать лучше, но я ошибался. Я ломаю его потому, что я был неправ. Начни его заново, ты была права, измени его. Сделай его лучше для детей, которые остались у тебя. Сделай мир таким, в котором Корунд был бы счастлив. Сделай мир таким, в котором люди вроде нас с тобой, Иннон и наш милый мальчик, наш прекрасный мальчик, могли бы жить как они есть.

Сурьма сказала, что я мог бы увидеть этот мир. Да уж. Ржавь. Я прокрастинирую. Она ждет. Сегодня возвращаюсь в Юменес.

Ради тебя, Иннон. Ради тебя, Кору. Ради тебя, Сиен.

* * *Ночь. Нэссун может видеть Луну.

Она была в ужасе, когда в первую ночь, выглянув наружу, она увидела странную бледную белизну, заливавшую улицы и деревья города, а затем подняла голову и увидела в небе огромный белый шар. Он для нее огромен – больше солнца, намного больше звезд, за ним тянется слабый люминесцентный след – она не знает, что это испаряющийся лед, наросший на поверхности Луны за время ее блужданий. Истинным чудом является белизна. Она очень мало знает о Луне – только то, что рассказывал Шаффа. Это спутник, сказал он, потерянное дитя Отца-Земли, чей лик отражает солнце. Потому она ожидала, что он будет желтым. Ее тревожит, что она так ошиблась.

Ее это тревожит даже больше, чем дыра в этой штуке, почти в самом центре: огромная, зияющая тьма, подобная булавочному зрачку. Она сейчас слишком мала, чтобы точно сказать, но Нэссун думает, что если долго смотреть туда, то через эту дырку можно увидеть звезды по ту сторону Луны.

Каким-то образом все складывается. Что бы ни случилось века назад, то, из-за чего была утрачена Луна, определенно было катаклизмом на многих уровнях. Если Земля пережил Раскол, то нормально, что и на лике Луны шрамы. Нэссун потирает большим пальцем ладонь, где в прошлой жизни мать сломала ей кость.

И все же, пока она стоит в саду на крыше, всматриваясь в Луну, она начинает казаться ей прекрасной. Это льдистое око, и у нее нет причины думать о нем плохо. Как о серебре, когда оно кружится и сплетается внутри чего-то вроде раковины улитки. Это заставляет ее подумать о Шаффе – что он по-своему охраняет ее, – и от этого ей не так одиноко.

Через некоторое время Нэссун обнаруживает, что может использовать обелиски, чтобы привыкнуть к Луне. Сапфир остался на той стороне мира, но здесь, над океаном, есть и другие, подплывающие в ответ на призыв, и она перехватывает и укрощает каждый по очереди. Обелиски помогают ей ощущать (не сэссить), что Луна скоро окажется в ближайшей точке. Если она ее упустит, та уйдет и начнет быстро уменьшаться, пока совсем не исчезнет с небес. Или она может открыть Врата, притянуть ее и все изменить. Жестокость выбора: статус-кво или спокойствие небытия. Выбор кажется ей ясным… за исключением одного момента.

Раз ночью, когда Нэссун сидит, неотрывно глядя на огромную белую сферу, она говорит вслух: