Циклоп - Клайв Касслер (1986)

— Глупо было не догадаться сразу, — объяснил Питт. — Твой муж все сказал верно, но я неправильно истолковал его слова. Я думал, он сказал: «Ищи на месте подмены», а на самом деле прозвучало: «Ищи на месте «Мэна».

Джесси выглядела запутанной.

— Мэна?

— Вспомни Пёрл–Харбор, форт Аламо и Мэн. На этом месте или где–то рядом в 1898 году взорвался броненосный крейсер «Мэн», что положило начало испано–американской войне.

До Джесси понемногу начало доходить.

— Рэймонд сбросил статую туда, где лежит взорванный корабль?

— На место крушения корабля, — поправил ее Питт. — Остатки старого «Мэна» были подняты с глубины и отбуксированы в море, где их и затопили вместе с поднятым флагом в 1912 году.

— Но зачем Лебарон решил просто выбросить сокровище в воду?

— Все началось еще с тех времен, когда он и Ганс Кронберг, его партнер по компании, занимающейся подъемом затонувших кораблей, обнаружили «Циклоп» и достали из него Ла Дораду. Все должно было закончиться триумфом двух приятелей, которые вместе преодолели все трудности и сумели заполучить самое желанное сокровище в истории, затерянное в морских глубинах. Все шло к счастливому концу. Но сказке было не суждено сбыться. Рэймонд Лебарон влюбился в жену Кронберга.

Джесси посерьезнела, она начинала понимать.

— Хильда.

— Да. Хильда. У него было две причины избавиться от Ганса — сокровище и женщина. Каким–то образом ему удалось уговорить Ганса совершить погружение еще раз, после того как они подняли Ла Дораду. И тогда он перерезал воздушный шланг, оставив друга умирать ужасной смертью. Представляешь, как это, задохнуться под водой в таком стальном склепе, как «Циклоп»?

Джесси отвела взгляд:

— Не могу в это поверить.

— Ты видела останки Кронберга собственными глазами. Хильда — вот где была разгадка. Она поведала мне немало грязных историй. Мне лишь нужно было все сопоставить.

— Рэймонд не мог убить человека.

— Мог, и он это сделал. Порешив Ганса, он пошел еще дальше. Лебарон уклонился от налоговой службы — и кто будет его за это винить, если вспомнить, что в конце пятидесятых годов правительство США изымало более восьмидесяти процентов, когда прибыль составляла больше ста пятидесяти тысяч долларов. Также Рэймонд увильнул от крупного иска из Бразилии, причем люди, подавшие его, справедливо называли статую выкраденным национальным сокровищем. Он засел на дно и взял курс на Кубу. Твой любимый был тем еще хитрецом. Но теперь у него возникла новая головная боль — что делать с сокровищем. Кто мог себе позволить заплатить хотя бы долю от двадцати или пятидесяти миллионов долларов за произведение искусства? Кроме того, он боялся, чтобы о его сокровище не прознал Фульхенсио Батиста, диктатор Кубы. Являясь рэкетиром первой величины, он отобрал бы статую. Или если уж не Батиста, то многочисленные бандиты мафии, которых сам диктатор пригласил на Кубу после Второй мировой войны. Поэтому Рэймонд решил распилить Ла Дораду и продать ее по частям. К несчастью, он не подгадал со временем. Лебарон отплыл в Гавану на спасательном судне в тот же день, когда Кастро и повстанцы захватили город после свержения прогнившего режима Батисты. Революционеры немедленно перекрыли морские и воздушные пути сообщений, чтобы приспешники прежнего правителя не успели сбежать из страны с награбленными богатствами.

— А что Лебарон? — спросил Сэндекер. — Он все потерял?