Циклоп - Клайв Касслер (1986)

Доктор кивнул и отправился в кабину, чтобы налить себе еще выпивки. Приятное ощущение тепла пробежало по телу, он немного постоял, чтобы оно дошло до головы. Когда мужчина вернулся в рубку, Суэтт уже повесил трубку, его лицо покраснело от гнева.

— Грязные сволочи! — выругался он.

— Что–то случилось? — спросил Руни.

— Они стащили трупы, — прорычал Суэтт, ударяя по штурвалу кулаком. — Проклятые федералы приехали в морг и изъяли тела погибших на дирижабле.

— Но они же должны были сначала пройти юридические процедуры, — усомнился Руни.

— Шесть человек в штатском и два федеральных маршала заявились с необходимыми документами, погрузили мертвецов в алюминиевые контейнеры со льдом и увезли на вертолете военно-морского флота США.

— Когда?

— Десять минут назад. Гарри Виктор, главный следователь по данному делу, сказал, что, пока он отлучался в туалет, они обыскали его стол в отделе убийств и стащили все файлы.

— А что с моим отчетом о вскрытии?

— Его тоже забрали.

Настроение Руни поднялось из–за ударившего в голову алкоголя.

— Ничего страшного, давайте посмотрим с другой стороны. Теперь вся ответственность с вас снята.

Суэтт понемногу успокаивался.

— Не могу сказать, что они сделали мне хуже, но их метод ведения дел меня окончательно взбесил.

— Могу вас немного утешить, — пробормотал доктор. У него начались проблемы с координацией. — Кое–чего дядя Сэм точно не сможет разобрать до конца.

— Что именно?

— Я не все указал в отчете. Один из результатов обследования был слишком противоречив, чтобы вписывать его в документ, и слишком безумен, чтобы говорить о нем за пределами сумасшедшего дома.

— О чем вы? — Шериф стал терять терпение.

— О причине смерти.

— Вы же сказали, что они умерли из–за переохлаждения.

— Правильно, но кое–чего недоговорил. Как вы могли заметить, я не указал время смерти. — Язык Руни начал заплетаться.

— Наверное, за несколько дней до того, как дирижабль упал.

— О, нет. Бедные ребята окоченели уже очень давно.

— Когда именно?

— Год или два назад.

Суэтт недоверчиво посмотрел на собеседника. Но судмедэксперт лишь улыбался, как гиена. Он продолжал улыбаться даже после того, как осел на край лодки и его стошнило.

Дирк Питт жил не в доме на пригородной улице и не в квартире многоэтажки с видом на верхушки густых зарослей деревьев Вашингтона. Возле его жилья не было двориков соседей с визжащими детьми и лающими собаками. Его дом был не домом в прямом смысле этого слова. Дирк жил в старом самолетном ангаре, расположенном в дальнем углу международного аэропорта столицы.

Со стороны здание выглядело заброшенным и пустынным. Земля вокруг него заросла травой, старая краска на гофрированных стенах потрескалась. Единственным признаком, что здесь мог кто–то обитать, был ряд окон под огромной изогнутой крышей. Хоть они и были испачканными и покрытыми пылью, но ни одно окно не было разбито, как в других заброшенных постройках.

Питт поблагодарил ремонтника аэропорта, подвезшего его от терминалов. Оглянувшись, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, он вынул из кармана пальто маленький передатчик и произнес в него несколько голосовых команд. Они отключали систему безопасности, охранявшую ангар, и открывали боковую дверь, которая выглядела так, будто ее не открывали уже десятки лет.

Он вошел в здание и ступил на полированный бетонный пол. Изнутри на него смотрели фары тридцати блестящих классических автомобилей, старый аэроплан и вагон, изготовленный в начале века. Он приостановился и с умилением посмотрел на шасси спортивного купе французского «Тальбот–Лаго», чью реконструкцию он недавно начал. Машина была практически уничтожена в результате взрыва, но Питт был полон решимости вернуть скрюченной груде металла ее первоначальную элегантность и красоту.