Истории Ворона (сборник) - Коллектив авторов (2021)

– Нет. – Лицо парня исказилось в гримасе отвращения. – Еще чего не хватало. Я вообще не из местных. Ее вот уговариваю, – парень кивнул на девушку-секретаря, – валить отсюда.

– Вы знаете что-нибудь про осадки в виде черных хлопьев? Видели такое? – спросил Елагин у обоих.

Девушка молча покачала головой, глядя в клавиатуру.

– Хлопьев не видел. Я тут другое видел, щас покажу. – Парень полез в рюкзак за фотокамерой. – Наверняка по вашему ведомству. Я в полицию пошел, они меня послали. Сказали, что не их дело, чего тут местные синяки жрут, отчего у них морды такие. Мол, живы, и ладно. Посмотрите, это к вам? Или лучше, ну не знаю, в санэпидемстанцию обратиться…

На маленьком экране фотоаппарата был снимок – какой-то человек на фоне облупленной стены старого здания.

– Это я в зону химического отчуждения ходил. Там прикольные «сталинки» есть, засрано, правда, все, просто капец, но кадры можно сделать удачные. Мы фотопроект делаем – всякая сталкерщина, заброшки.

«На завод бы тебя, лося здоровенного, работать, как нормальному мужику, а то все „проекты“», – пронеслась вдруг в сознании мысль; Елагин дернулся, провел рукой по лбу, будто смахивая наваждение, – мысль была совершенно чужая, абсолютно не свойственная его мировоззрению.

– Мужчина какой-то. И что?

– Смотрите, – парень увеличил фотографию. Лицо у человека было темно-коричневое – то ли балаклава надета, то ли…

– Негр, что ли?

«Откуда здесь негры-то? Или экстремальный туризм и до них добрался?»

– Нет. У негров хоть глаза белые, а у этого, смотрите.

Снимок не вытягивал большое увеличение, картинка шла пикселями, но все-таки было видно, что лицо у мужчины вполне европейское, с узким носом и нитевидными губами, и притом полностью темно-красно-коричневое, в неровностях. Темные глаза без зрачков… Он походил на грубо отлитую из какого-то металла статую.

– Это не кукла, – сказал парень. – Живой мужик. Посмотрел на меня и ушел.

– Он в заброшках живет?

– Не знаю. Оттуда давно свалили все. Но какая-то алкашня наверняка и там тусуется…

Зоной химического отчуждения назывались некогда самые красивые кварталы города, бывший центр, выстроенный в начале пятидесятых неподалеку от завода. Когда-то именно в одной из «сталинок» бабушка с дедушкой получили комнату, а затем и квартиру. Кварталы эти в конце концов расселили, потому что их постоянно накрывали выбросы предприятия. Дедушка умер раньше. Мужчины, работавшие на заводе, зачастую не доживали и до сорока пяти лет.

– М-да… Даже не знаю. Может, грим или маска, только зачем…

– Вот и я о том же. А от кислотных дождей и дыма человека может вот так переколбасить?

– Нет. Просто приобретет букет всяких болезней и склеит ласты раньше времени.

– Может, он в речке умылся? – фыркнул парень.

– Ожог кислотой не так выглядит.

Надо будет съездить в зону отчуждения, посмотреть, что там такое, решил Елагин. Все это совсем странно. И еще неизвестно, что такое «черные хлопья» и какое влияние они оказывают на человеческий организм. Возможно, на заводе теперь производят что-то еще, кроме меди и серной кислоты, недаром руководство так исправно дает на лапу проверяющим, чтобы все экологические проверки за эти годы сводились к чистой формальности. Не исключено, в радужной рыже-лиловой речке нынче плавает не только всякая химия и кости покойников, но и радиоактивные отходы. И надо будет пробы взять. Елагин в очередной раз мысленно помянул недобрым словом руководство, отправившее его в эту командировку в одиночку: всюду надо успевать самому.

Когда он вышел на выщербленное плиточное крыльцо администрации, его нагнала девушка-секретарь.

– Подождите! Постойте. Я не хотела при Сане говорить, а то он обязательно полезет куда не надо. А ему лучше поскорее уехать отсюда. Отсюда вообще лучше уезжать, особенно молодым мужчинам. И вы тут не задерживайтесь…