Шаг в сторону - Андрей Никонов (2021)

– Все вы тут хороши, – я улыбнулся, показывая, что не сержусь. Такие нравы, что возьмёшь с неравномерно развитого доиндустриального общества.

Через полчаса я выходил из дома, инструктируя Фросю:

– Хозяева спросят, куда пошёл, скажешь – очень сильно барин гневался, грозил, что полгорода сожжёт. Поняла?

– А вы и правда можете? – охнула служанка.

– Сначала пообедаю, потом решу, – успокоил её. – Ты где живёшь?

– Так вот дальше к заставе, на выселках, – растерянно произнесла она.

– Выселки оставлю.

Россошьев дал мне две недели, но, подумалось, дольше нескольких дней тут оставаться не стоит. Надо было решить несколько проблем, дела доделать и потом можно ехать в Жилин, там срока дожидаться. Одно из дел как раз подлетело к воротам, не успел я из них выйти.

– Ох, вовремя я, – сыскной дьяк Тушин перегнулся через сиденье, открывая мне дверцу, – пожалуйте, господин хороший, уважьте.

А повозка-то у дьяка богатая, не хуже, чем у домовладельца. И крыша имеется, и мехом салон обит, и до стёкол на окнах местные додумались, а там ведь до кондиционера с подогревом сидений рукой подать. Мне тут лет на двадцать задержаться, ох и размахнулся бы с прогрессорством, построил цивилизацию стали и пара. Или, что более вероятно, сидел бы у камина с книжкой в руках, или кино смотрел, и так вон сколько телодвижений, при том, что на восемь лет спокойной жизни я уже заработал.

Отчего же не уважить такого человека, тем более он-то как раз мне и был нужен в первую очередь. Как говорится, на ловца и зверь.

– Окажите честь, подвезите, Феодор Анисович. А если ещё обедом накормите да наливочкой своей знаменитой напоите, так в ножки поклонюсь, – уселся рядом с водителем на мягкую, обитую рогожкой скамью, накрывая ноги меховым пледом.

Тушин усмехнулся, трогаясь, и вырулил прямо на середину улицы, не обращая внимания на встречное движение. То ли стиль вождения впечатлял, то ли повозка была такая приметная, да только дорогу нам все уступали. К скромному особнячку возле колдовского приказа мы доехали без задержек.

– Тут столько слухов про ваше благородие, – дьяк, развалившись в кресле, цедил рябиновую настойку. Полезную и вкусную. – Не знаю, чему и верить.

– А ничему, – я отсалютовал ему стаканом и тоже пригубил напиток, крепкая, зараза, градусов пятьдесят. Но такая, что язык проглотишь, ключница его делает, не женщина, золото. – Все врут людишки, знаете ведь как – хорошее дело сделаешь, а перевернут, и ты уже злодей.

– Ну так княжеская служба – она не каждому под силу, – типа подольстился дьяк. – Вот колечко у вас, Марк Львович, новое, приметное, и размахиваете вы им не таясь, значит, и вправду теперь у боярина Россошьева на службе, поздравляю. Лаврентий Некрасович – человек в удельном, да и в великом княжестве очень уважаемый, абы кого к себе не примет.

– Надеюсь, Феодор Анисович, на наши отношения это не повлияет?

– Никоим образом, – дьяк открыл ящик стола, достал оттуда кожаный мешочек, пододвинул ко мне.

Я развязал тесёмки, наклонил, выпуская на свет искрящуюся в рассеянном солнечном свете брошь.

– Драгошич обратно брать отказался, ну его понять можно, с Тятьевым связываться не хочет. Хоть и не доказана вина боярина, да и кто супротив говорить будет, себе дороже. Где мы, а где княжий розыск, – дьяк вздохнул. – Так что теперь это ваше. Милослав просил передать, что претензий никаких не имеет, наоборот, благодарит и теперь в долгу. Так что, если у вас дело какое есть, что можно поручить оценщику, не стесняйтесь, в счёт долга сделает.

Вот зараза, похоже, этот Феодор тут все знает. А с другой стороны, кому как не ему.

– А что насчёт других заинтересованных лиц? – отхлебнул ещё настоечки.