Воронихи - Даниэль Пейдж (2020)

– А вы что, типа встречаетесь? – вскинула брови Скарлетт.

Джексон потупился, а его приводящая в бешенство ухмылка стала еще шире.

– Ревнуешь?

Ответом ему стал лишь свирепый взгляд, и его усмешка чуть увяла.

– У нас с Гвен есть одна общая проблема. Ты, может, вспомнишь.

Джексон придвинулся ближе, и Скарлетт уловила запах его парфюма – древесный, с острыми нотками. Она отступила на шаг.

– Что, любовника не поделили?

Глаза парня сузились, и стало ясно, что ему уже не до забав.

– Вообще-то дело в моей сводной сестре. Харпер Уилсон.

У Скарлетт перехватило дыхание. Вот попала так попала!

Должно быть, Джексон все понял по ее лицу.

– Да. Именно так.

Он сложил руки на груди, сжал зубы.

– Она была в Каппе. И два года назад ты и твои сестры ее убили.

Глава девятнадцатая

Виви

Пока что Виви получала удовольствие от учебы в колледже, и, как не удивительно, ее любимым предметом стала история искусств. В детстве и отрочестве такие вещи не слишком ее интересовали, она годами не жила в городах с большими музеями и картинными галереями, а люди, выискивавшие спрятанные знаки в размытых пятнах и потеках краски, напоминали ей клиентов матери, которые судорожно цеплялись за любые проявления закономерностей в жестоком и беспорядочном мире.

Однако сидя на лекции по истории искусств на первом этаже бывшей церкви, построенной в девятнадцатом веке, Виви не могла не изумляться слайдам, которые демонстрировал им профессор Барнум, чтобы объяснить, как Караваджо работал со светотенью. Изучение колдовства во многом изменило ее взгляды. Мир оказался вовсе не таким беспорядочным, каким она считала его раньше, в нем, куда ни посмотри, действовали невидимые силы и обитали скрытые смыслы, и все это находило отражение в искусстве.

Хоть она и полюбила живопись, задания, которые давали в Каппе, стояли для нее на первом месте. Виви понимала, что подготовилась к сегодняшнему занятию из рук вон плохо, и это могло стать проблемой, особенно учитывая то, что профессор Барнум любил слегка поиздеваться над первокурсниками. Накануне она помогала Тиффани наводить морок, готовя кампус к встрече выпускников, которая должна была состояться в ближайшие выходные, а потом не спала почти до четырех ночи, выполняя задание Скарлетт: писала заклинания, которые делали тяжелые предметы легкими, будто перышко, вызывали ливень и даже заставляли ногти на ногах отвалиться. Это, последнее, ей хотелось опробовать на Зои, когда та в очередной раз созовет подружек посидеть у них в комнате за бутылочкой в два часа ночи.

Все это, конечно, было диковинно и восхитительно, но Виви порой хотелось, чтобы сестры уделяли чуть меньше времени ногтям на ногах и чуть больше – странным событиям, которые недавно произошли вокруг Дома Каппы. Пусть она и была всего лишь новичком, но все равно понимала, что дело тут нечисто. К тому же встреча с Гвен потрясла ее почти так же сильно, как и рассказ о сожженных пугалах, но Скарлетт решительно отказывалась обсуждать обе эти темы.

– Вивьен, вас не затруднит ответить?

Девушка ошеломленно выпрямилась на своем месте, обнаружив, что профессор Барнум стоит прямо перед ней с типичным для него воинственным видом. Лектором он был блестящим, но сочувствием не славился. Ходили слухи, что он как-то завалил студента, пропустившего промежуточный зачет из-за экстренной операции.

Сидевшая рядом Сонали уставилась на нее, широко раскрыв глаза. Казалось, подруга пытается выйти на мысленную связь.

– Извините, – Виви посмотрела на проекцию слайда и увидела картину маслом, где был изображен завернутый в простыню юноша с бокалом вина. Чтобы потянуть время, она попросила: – Вы не могли бы повторить вопрос?