Хольмганг (сборник) - Вадим Калашов (2019)

– Доблесть!.. Ха! Доблесть!.. Я как никто знаю, что такое война! Мои воины были далеки от херувимов. Если город оказывал сопротивление, я с трудом мог остановить грабежи и убийства. Но мои солдаты не убивали детей! Они были раздражены сопротивлением мужчин и потому убивали! Бывало, что брали силой женщин. Бывало, что грабили дома. Но детей мои солдаты не трогали! А вы – другое дело! Вы-то встречали Чёрных братьев звоном оружия и громкими рукоплесканиями! Для вас убивать детей всё равно, что давить ягоды!

Фома Коллисандр ненавидящим взглядом обвёл молчащих наёмников.

– Я воин от рождения! И видел столько войн, сколько вам и не снилось! Но я до сих пор не представляю, что такое убить ребёнка! И когда мой презренный коллега полководец Юлий Тинкинвар уронил честь Империи, истребив в Войну Семи Царей два племени вместе с малыми детьми, басилевс не отказал ему в награде, но жители стольного града забросали его повозку камнями по дороге к ипподрому. Забросали, наплевав на корпус «бессмертных», что готов был напустить на них басилевс. И верховный жрец Мессии проклял Тинкивара, наплевав на мнение императора, а мы, честные полководцы, отказывались разговаривать с ним!.. Везде есть злодеи, что способны убивать детей, но везде их проклянёт большинство!.. Но только не у северных народов! Как я понял, милый скальд, у вас это доблесть! Это доблесть, Флоси?! Убить четырёх малышей, один из которых даже не умел ходить, это доблесть?!..

Фома тяжело сел. Слёзы больше не лились из его глаз, а голос стал тише. Но не потому, что он успокоился. Просто у него уже не было сил ни плакать, ни кричать. Он говорил, закрыв глаза. Говорил очень-очень тихо, но его слышали все. И только в самом конце повысил тон.

– Клянусь крестом Мессии, если бы я там был, то Чёрные братья умылись бы кровью, но не получили моих сыновей. Но меня там не было, а он там был. Он отчаянный трус, но верный слуга. Он видел всё. Как несколько странных викингов со смуглым лицом и угольками вместо глаз издевались над каждым из моих мальчиков. Он плохо знал ваши языки и понял только одно: все называли этих воинов Чёрными братьями. Самый младший из них едва достигал шестнадцати лет. И именно он разбил о камни голову моего маленького мальчика. Самый юный Чёрный брат убил самого маленького из моих сыновей и при этом смеялся, как ребёнок. Он… держал его за ноги и бил головой о камни… Бил и смеялся!.. Бил и смеялся!.. Смеялся и бил!.. Бил как игрушку и смеялся как ребёнок!.. Бил ребёнка головой об камни и смеялся сам, как ребёнок!.. Клянусь Мессией, я не хотел мстить… Я простил жену, но сыновей.

За старика договорил Олаф-рус.

– Ненависть к убийцам сына всколыхнула старую обиду за похищение жены. И ты решил убить двух кабанов одним броском копья. Но вначале ты достал деньги. Очень много денег. В армии ты много кому спас жизнь и потому без труда нашёл золото на то, что задумал. Тебе нужны были не только деньги, но и люди. И вновь явило помощь армейское прошлое. Твой букелларий состоял из викингов, столько времени проведших в Империи, что они стали больше имперцами, чем тем, кем они родились. Они приняли за бога Мессию, но настоящим богом для них был ты. А может статься, что это были не совсем викинги. Может быть, это были дети викингов, принявших подданство басилевса.

Глаза старика оставались закрытыми, но лицо не осталось равнодушным к тому, что говорил проницательный рус.