Стеклянный меч - Виктория Авеярд (2016)

Сначала меня окутывает запах пепла, висящий на западном склоне холма. Он усиливается с каждым шагом. Мы с Фарли и Шейдом быстро прикрываем носы платками, но Кэла не смущает тяжелая вонь дыма. Неудивительно. Наоборот, он испытующе тянет носом.

– Еще горит, – шепотом говорит Кэл, оглядывая деревья.

На этой стороне хребта дубы и вязы кажутся мертвыми. Листвы на них мало, стволы серые, между скрюченными корнями не растут даже сорняки.

– Горит где-то глубоко.

Не будь с нами Кэла, я испугалась бы затаенного угольного пожара. Но даже алый жар шахты – ничто по сравнению с ним. Принц может справиться даже со взрывом, если захочет, и мы двигаемся дальше, в нерушимой тишине умирающего леса.

Склон холма испещряют входы в шахты, и все они наспех заколочены. Из одного тянется дым – тусклый шлейф серых облаков, которые поднимаются в туманное небо. Фарли подавляет желание обрыскать все вокруг, но везде, где только можно, взбирается на нижние ветви деревьев и на валуны. Она исследует территорию тихо и тщательно, не теряя бдительности. И не отходит дальше нескольких шагов от Шейда – а тот не сводит с нее глаз. Я немедленно вспоминаю Джулиана и Сару, двух танцоров, двигавшихся под музыку, которую не слышал больше никто.

Розен – самое серое место на свете. Пепел покрывает всю деревню, словно снег, носится хлопьями по воздуху, сугробами высотой до пояса лежит вокруг строений. Он даже заслоняет солнце – деревня окружена постоянным облаком. Я вспоминаю гнусные трущобы техов в Сером городе, но даже они тем не менее пульсировали, как почерневшее, слабое сердце. А эта деревня давно мертва, она погибла от несчастного случая, искорки где-то в глубине шахты. Только главная улица, убогий перекресток с несколькими кирпичными магазинами и дощатыми домами, еще стоит. Все остальное рухнуло или сгорело. Интересно, есть ли и прах людей в том пепле, которым мы дышим…

– Электричества нет.

Ничего не чувствую, ни единой лампочки. И напряжение в моей груди слабеет. Деревни Розен давно нет, никто здесь нам не повредит.

– Проверьте окна.

Остальные следуют моему примеру и протирают стеклянные витрины и без того грязными рукавами. Прищурившись, я заглядываю внутрь самого маленького из уцелевших домиков – сущая кладовка, втиснутая между развалинами контрольного пункта и наполовину обрушившимся школьным зданием. Когда мои глаза привыкают к тусклому свету, я понимаю, что вижу ряды книг. Втиснутые на полки, сваленные хаотическими грудами, разбросанные по грязному полу. Я улыбаюсь, думая, сколько сокровищ принесу Аде.

От грохота я вздрагиваю и резко разворачиваюсь на звук. Фарли стоит у витрины. Она держит в руке палку, а у ее ног валяются осколки.

– Они не могли выбраться, – поясняет она.

В следующую секунду из разбитого окна вырывается стая ворон. Они исчезают в пепельном небе, но их крики еще долго отдаются эхом. Похоже на страдальческие детские голоса.

– Клянусь цветами, – негромко бормочет Кэл, покачивая головой.

Фарли жмет плечами и улыбается.

– Я вас напугала, ваша высочество?

Он открывает рот, чтобы ответить, и даже слегка улыбается, но кто-то прерывает его. Это незнакомый голос, и он исходит от человека, которого я никогда не видела.

– Пока нет, Диана Фарли.

Человек как будто материализовался из пепла. Его кожа, волосы и одежда такие же серые, как мертвая деревня. Но глаза пугающе светятся красным.

– Но только пока.

Кэл призывает свой огонь, я молнию, Фарли направляет ружье в сторону серого человека. Но все это как будто его не пугает. Он делает шаг вперед и устремляет огненный взгляд на меня.

– Мэра Бэрроу, – произносит он со вздохом, словно мое имя причиняет ему сильную боль. Его глаза увлажняются. – Кажется, я знаю тебя.