История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

Питер голосовал минут пятнадцать. Наконец около него притормозила голубая машина. Средних лет мужчина, потянувшись, открыл правую дверь:

– Куда едешь, сынок?

Мужчина был коренаст, одет в помятый серый костюм со слишком туго затянутым голубым галстуком. Рекламные брошюры в беспорядке валялись на заднем сиденье.

– Да просто вперед по шоссе, миль шесть-семь, – сказал Питер. – Я скажу, когда будем подъезжать. Он забрался в машину.

– Вообще-то это противоречит моим принципам, – сказал мужчина, выруливая с обочины.

– Простите?

– Противоречит моим принципам. Ездить автостопом довольно опасно, особенно для таких симпатичных ребят, как ты. Думаю, тебе не следует увлекаться этим.

Питер громко рассмеялся, удивив водителя и себя самого.

Машина остановилась у начала дорожки Льюиса, но мужчина не отпустил его, не дав на прощание еще совет:

– Послушай меня, сынок. Никогда не знаешь, кто тебе встретится на этих дорогах. Это может быть какой угодно негодяй или извращенец. – Он ухватил руку Питера в тот момент, когда тот открывал дверь.

– Обещай мне, что это в последний раз. Обещай мне, сынок.

– Хорошо, обещаю, – сказал Питер.

– Всевышний знает о твоем обещании, – мужчина отпустил его руку, и Питер выбрался из машины.

– Погоди, сынок. Еще секундочку. – Питер, в нетерпении переминаясь, ждал, пока мужчина, потянувшись, взял одну из брошюрок с заднего сиденья. – Это поможет тебе, сын мой. Прочти и храни при себе. Здесь ты найдешь ответ на все.

– Ответ?

– Верно. И покажи ее своим друзьям, – он вручил Питеру дешевого вида брошюру «Сторожевая башня»[17].

Машина ушла; Питер сунул брошюру в карман и повернулся к дорожке. Глядя на нее, он подумал, что еще ни разу толком не видел его дома – с шоссе просматривались лишь серые пики над лесом. Сейчас, шагая по дорожке, он их не видел. Снег почти растаял, и дорога блестела, отражая солнце сотнями маленьких зеркал. Приметив верхушки башенок с шоссе, Питер не подозревал, как далеко ему еще идти и как глубоко в лесу спрятался дом. Дойдя до первого поворота, когда уже можно было разглядеть часть фасада за деревьями, он впервые задумался, что же он делает.

Он подошел ближе. Дорожка разветвлялась и убегала прямо к переднему фронтону, казавшемуся величиной с городской квартал. Окна в переплетениях рам отражали солнце. Другое ответвление огибало дом и упиралось в мощенный булыжником двор, завершавшийся, как подумал Питер, конюшней: он видел лишь угол. Он не мог представить, что вторгнется в столь импозантное место: казалось, здесь можно неделю бродить в поисках выхода. Очевидность затворничества Льюиса, его непохожести на всех других ставила планы Питера под сомнение.

Войти сюда было равносильно вторжению в дом на Монтгомери-стрит.

Питер обошел дом сзади, пытаясь сопоставить размах серой громады с тем, что он знал о Льюисе. Для Питера, ничего не знавшего об истории дома, он выглядел настоящим королевским дворцом и требовал совершенно иного восприятия владельца. А с тылу дом все-таки казался скромнее: дверь на кирпичном крыльце, простая, «домашняя» деревянная отделка стен конюшни – в такой обстановке Питер чувствовал себя уютнее. И только он обратил внимание на две тропинки, убегающие в лес, как услышал голос у себя в голове:

«А теперь, Питер, вообрази Льюиса в постели с твоей матерью. Представь, как он лежит с ней».

– Нет, – прошептал он.

«Пофантазируй, Питер: как она, обнаженная, двигается под ним. Представь…»

Питер замер, и голос сразу исчез. С шоссе на дорожку свернула машина. Льюис вернулся. Питер сначала подумал, может, дождаться Льюиса здесь, чтоб тот увидел его, подъезжая, но машина быстро приближалась к дому, и Питера перестало волновать, заметит его Льюис или нет. Он побежал к конюшне и спрятался за углом. На двор перед домом выкатился пикап его матери.