История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

– Вот и хорошо. Как славно…

С собакой на руках он направился к двери гостиной, затем остановился:

– А в остальном ленч прошел хорошо?

– О, замечательно! Флоренс де Пейсер ждет нас у себя сегодня к ужину. Как же ты пойдешь после тенниса? Не забывай, тебе уже шестьдесят пять.

– Да бог с тобой! – удивленно взглянув на нее, воскликнул Льюис. – Мы ведь еще женаты, значит, мне пятьдесят. Рановато ты меня состарила.

– О, прости, – сказала Линда, – я так расстроилась…

– Погоди чуток, я сейчас вернусь, у меня есть замечательная идея, – сказал Льюис и вышел в гостиную.

Собака вдруг стала невесомой и исчезла – все вдруг изменилось. К нему шел его отец и говорил:

– …И еще кое-что, Льюис. Твоя мать несомненно заслуживает, чтобы с ней считались. Ты ведешь себя так, будто это не наш дом, а гостиница. Возвращаешься поздно ночью. – Его отец миновал кресло, за которым стоял Льюис, повернул к камину, затем направился к противоположной стене комнаты, продолжая говорить. – Люди говорят, что ты порой даже употребляешь спиртное. Я никогда не был ханжой, но подобного не потерплю. Тебе едва исполнилось шестьдесят пять…

– Семнадцать, – поправил Льюис.

– Да, семнадцать. Не перебивай. Несомненно, ты считаешь себя уже достаточно взрослым. Но пока ты живешь с нами под одной крышей, выпивать ты не будешь, это понятно? И я очень хочу, чтобы ты доказал, что повзрослел, другим способом – например, помогал бы матери с уборкой. Впредь ты будешь отвечать за чистоту и порядок в этой комнате. Ты должен будешь делать здесь уборку раз в неделю. И каждое утро осматривать камин. Ты все понял?

– Да, сэр, – ответил он.

– Хорошо. Это первое. Второе – это твои друзья. Мистер Джеймс и мистер Готорн прекрасные люди, и я бы сказал, у меня прекрасные отношения с ними обоими. Но годы и обстоятельства разделяют нас. Я не могу называть их своими друзьями, так же как и они меня не могут считать своим другом. С одной стороны, они члены епископальной церкви, а это почти то же, что и папизм. С другой, они обладают приличным состоянием. Мистер Джеймс, должно быть, один из самых богатых людей в Нью-Йорке. Ты понимаешь, что это означает сейчас, в тысяча девятьсот двадцать восьмом?

– Да, сэр.

– Означает это, что его сын тебе не ровня. Точно так же, как и сын мистера Готорна. Мы ведем достойную и праведную жизнь, но мы небогаты. И если ты будешь продолжать общаться с Сирсом Джеймсом и Рики Готорном, тебе грозят пагубные последствия. У них привычки и увлечения юношей из богатых семей. Ты знаешь, что я планирую осенью отправить тебя в университет, однако ты будешь одним из самых бедных студентов Корнелла, и тебе не следует перенимать подобные привычки, Льюис, они губительны. Я всю жизнь буду с сожалением вспоминать о великодушии твоей матери, потратившей свои личные сбережения на то, чтобы купить тебе автомобиль. – Отец начал второй круг по комнате. – И еще. Люди сплетничают о вас троих и этой итальянке с Монтгомери-стрит. Я знаю, что сыновей священнослужителей люди обычно считают диковатыми и нецивилизованными, однако… Нет, у меня просто нет слов. – Он остановился на полпути и серьезно посмотрел в глаза сыну. – Полагаю, что ты понял меня.

– Да, сэр. Я понял. Это все?

– Нет. Я не знаю, что с этим делать, – отец протягивал ему трупик маленькой короткошерстой собаки. Я нашел ее мертвой на дорожке к церковной двери. Что, если бы кто-то из прихожан увидел ее там? Я хочу, чтобы ты немедленно выбросил это.

– Хорошо, оставь ее, – сказал Льюис. – Я похороню ее в розовом саду.

– Пожалуйста, сделай это немедленно.

Льюис взял собаку и пошел к выходу из гостиной, но в последнюю секунду оглянулся спросить:

– Вы готовы к воскресной церемонии, отец?