История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

– Люди в наши годы порой совершают ошибки. Они делают вещи, о которых потом очень сожалеют. Но это не имеет значения, Пит. Ты все поймешь, когда вернешься домой. А сейчас тебе надо сесть к нам в машину, и, когда мы отвезем тебя домой, ты найдешь там маму – живую и невредимую, – Льюис мягко и участливо улыбался ему. – Не суди ее строго за эту единственную ошибку. – Он вновь двинулся к нему. – Доверься мне. Я всегда думал, что мы с тобой друзья.

– Я тоже так думал, но сейчас ты мне не друг, потому что ты умер, – сказал Питер. Он нагнулся, набрал в обе ладони снегу и слепил крепкий снежок.

– Хочешь запустить в меня снежком? Ты уже не ребенок.

– Мне очень жаль тебя, – сказал Питер, швырнул снежок, и лже-Льюис растворился в облаке опадающих светлячков.

Пулей он рванулся вперед, прямо через то место, где только что стоял Льюис. Холодный воздух покалывал лицо. Он почувствовал, как зов свидетеля догнал его и коснулся его разума, и мысленно напрягся.

Но слов не последовало. Вместо них на него обрушилась такая горечь и злоба, что чуть не свалила его с ног. Он уже сталкивался с подобным чувством – когда существо, державшее его мать за горло, сняло очки и исходившая от него волна зверской, необузданной дикости потрясла Питера. Однако сейчас в этой дикости он ощутил стойкий привкус поражения.

С удивлением Питер взглянул вправо: голубая машина, набирая скорость, удалялась по щебенке.

От невероятного облегчения подогнулись колени. Он не знал, как это ему удалось, но он победил. Питер тяжело осел на землю, неуклюже бухнулся лицом в снег и изо всех сил старался не заплакать.

Немного погодя он поднялся и побрел к парковке. Навалилась страшная усталость; он с трудом заставлял себя сосредоточиться, а ноги – передвигаться. Шаг, за ним другой… Ноги очень замерзли. Еще шаг. Ну вот, почти дошел.

И тут еще большие облегчение и радость наполнили все его существо: через парковку со всех ног к нему мчалась мама.

– Пит! – закричала она, чуть не рыдая. – Слава богу!

Она добежала до крайних машин и выбежала на поле. Захлебнувшись нахлынувшими чувствами и от этого не в силах говорить, он замер и какое-то мгновение смотрел, как она приближалась, затем бросился ей навстречу. На ее щеке темнел огромный кровоподтек, а волосы были растрепаны, как у цыганки. Из-под косынки на шее чуть выглядывала багровая полоса шрама.

– Ты спаслась! – совершенно одурев от радости, проговорил он.

– Они вывели меня из дома… Этот мужчина, – она была уже в нескольких ярдах от него, – он чуть не перерезал мне горло… Я отключилась… Я так боялась за тебя!

– Я думал, они тебя убили, – сказал он. – О мамочка!

– Бедный мой Пит, – она обхватила себя руками. – Пойдем скорей отсюда. Надо возвращаться в город. И занесла же нас нелегкая в такую даль!

Видя, что она пытается шутить, он чуть не заплакал и прикрыл глаза рукой.

– Потом поплачем, – сказала она. – Как только я приеду домой и сяду, я буду плакать, наверно, целую неделю. Пойдем поищем машину.

– Как же тебе удалось вырваться от них? – Питер пошел рядом, собираясь обнять ее, но она отстала на шаг, пропуская его первым на парковку.

– Наверно, они решили, что я от страха совсем без сил. А когда вывели меня на двор, свежий воздух словно оживил меня. Этот человек чуть ослабил руку, которой меня придерживал, я вывернулась и врезала ему сумочкой. И побежала в лес. Я слышала, как они искали меня. Мне никогда, никогда в жизни не было так страшно! А потом они, видно, махнули на меня рукой. Они гнались за тобой?

– Нет, – сказал он, и напряжение совсем оставило его. – Нет. Был там кое-кто другой, но он остался… в общем, я тоже убежал.

– Ну теперь они оставят нас в покое, – сказала она. – Мы в безопасности.

Он заглянул матери в лицо, и она опустила взгляд: