История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

– Точно, Стрингер Дэдам, – вспомнила Стелла. – О, он был таким красавчиком! С ним произошло какое-то несчастье на его ферме.

– Ему отрезало обе руки молотилкой, – сказал Рики.

– Фу! Что за разговор! Небось, как одно из ваших заседаний.

Все трое мужчин думали как раз об этом.

– А кто тебе рассказал о мисс Мостин? – спросил Сирс. – Миссис Куаст такая сплетница…

– Нет, я ее саму встретил. Они с Джимом Харди были в «Хемфрис Плэйс». Она представилась мне.

Разговор снова угас.

Сирс спросил Стеллу, есть ли в доме бренди, и она, сказав, что принесет всем выпить, опять удалилась на кухню.

Сирс сердито одернул пиджак, пытаясь поудобней устроиться в кресле из кожи и металла.

– Прошлой ночью ты отвозил Джона домой. Ничего не заметил в нем необычного?

Льюис покачал головой:

– Мы почти не говорили. Он сказал, что твоя история была хороша.

– Он что-нибудь еще говорил?

– Сказал, что холодно.

– Уффф.

Вернулась Стелла с бутылкой «Реми Мартен» и тремя большими рюмками на подносе.

– Видели бы вы себя. Три сыча.

Они лишь кивнули.

– Джентльмены, я оставляю вас с вашим бренди. Уверена, вам есть о чем поговорить, – Стелла властно и снисходительно, как учительница первоклашек, оглядела их всех, а затем, не простившись, стремительно вышла из комнаты. Ее недовольство и неодобрение осталось с ними.

– Она очень расстроена, – извинился за жену Рики. – Впрочем, как и все мы. Но Стелла задета этим намного сильнее, чем хочет показать. – Словно возмещая отсутствие в комнате жены, Рики налил себе в рюмку необычно большую порцию бренди. – Мне это тоже сейчас необходимо. Льюис, я просто ума не приложу, что его толкнуло на это. Почему Джон Джеффри покончил с собой?

– Не знаю, – ответил Льюис, беря одну из рюмок. – И, пожалуй, рад, что не знаю.

– Что за бестолковый разговор, – проворчал Сирс. – Мы же люди, Льюис, а не животные. И нам не следует забиваться в уголок и трястись от страха. – Он тоже взял рюмку и отпил из нее. – И как представители биологического вида, мы жаждем знаний, просвещения. – Его светлые глаза сердито остановились на Льюисе. – Или, может, я ошибся, и ты не собирался отстаивать невежество?

– Перебор, Сирс, – вступился Рики.

– Поменьше жаргона, Рики, – парировал Сирс. – «Перебор», как же. Это может впечатлить Эльмера Скейлса и его овец, но только не меня.

Овцы? Кто-то что-то говорил об овцах – Льюис не мог припомнить. Он сказал:

– Я не собирался отстаивать невежество, Сирс. Я всего лишь имел в виду… Черт, да ничего я не знаю! Я хотел сказать, что мне было бы очень тяжело узнать об этом. – Он не подчеркнул этого, но в глубине души сознавал, что просто боится слишком близко подходить к истокам любого самоубийства, будь это его друг или жена.

– Да, – выдохнул Рики.

– Болтовня, – сказал Сирс. – Мне было бы легче, знай я, что Джон это сделал просто в отчаянии. Однако другие объяснения страшат меня…

– У меня такое ощущение, что я чего-то не знаю, – сказал Льюис, и Рики в тысячный раз убедился, что он не такой олух, каким его считает Сирс.

– Прошлой ночью, – сказал Рики, держа обеими руками рюмку и фаталистически улыбаясь, – когда мы все разошлись, Сирс на своей лестнице видел Фэнни Бэйта.

– Боже…

– Достаточно! – предостерег Сирс. – Рики, я запрещаю тебе говорить об этом. Льюис, наш друг имеет в виду, что я подумал, что видел его. Я был сильно напуган. Это была галлюцинация – нечистый, как говорят местные жители.

– А теперь ты ведешь спор уже с двоими, – подметил Рики. – Со своей стороны, я был бы счастлив знать, что ты прав. Я не хочу видеть здесь молодого Вандерлея. И все мы должны сожалеть о том, что уже слишком поздно отменять его приезд.