Холодная рука в моей руке (сборник) - Роберт Эйкман (1975)

– Я даже не представляла, что такое возможно, – повторяла она, пожирая меня глазами. Девушка упрашивала меня позвонить в полицию, но я отказался, понимая, что это ничего не решит и ничему не положит конец. К тому же, согласись я позвонить, пришлось бы одолжить телефон у мистера Миллара. Так что я выставил девушку за двери дома вошедшим у меня в привычку способом; кстати, оказавшись на улице, она на удивление быстро пришла в себя.

– Простите, что я так глупо себя вела, – пробормотала она и тут же добавила: – Черт, я забыла там пальто. Новехонькое летнее пальто!

Через день-другой, спускаясь по лестнице за письмами, я увидел, что мужская часть подчиненных мистера Миллара, собравшись в большой комнате на втором этаже, заливается смехом, с комичной яростью выхватывая друг у друга женское пальто. Несомненно, это было то самое злополучное пальто. До сих пор помню его цвет, довольно необычный желтовато-зеленый оттенок, нечто вроде yerba de mate[22].

Спортивные увлечения сотрудников фирмы отнюдь не ограничивались лаун-теннисом и импровизированными турнирами по гандболу и баскетболу (для которых обычно использовались мусорные корзины). Каждый день я замечал на полке для писем корреспонденцию, свидетельствовавшую об их сношениях с букмекерами; мелькали и письма с континентальными марками, как я догадывался, от операторов крупных казино (несомненно, сделать подобную догадку мне помогли сведения, некогда полученные от двоюродного дедушки). Теперь я отдаю себе отчет в том, что письма от букмекеров могли приходить лишь в течение сезона скачек, следовательно, память моя изрядно преувеличивает интенсивность подобной переписки. Но я точно помню, писем приходило огромное количество. Полагаю, существует некая связь между бухгалтерским учетом и вычислением шансов; более того, вполне вероятно, когда речь идет об игровых столах, а не об ипподромах и стадионах, бухгалтеры оказываются в особенно выгодном положении. У меня появились новые предположения относительно того, чем мистер Миллар занят в течение рабочего дня; если он ездил в Уимблдон, то вполне мог ездить и на скачки, хотя, как я полагал, он не упускал и возможности просто выспаться.

Несомненно, наш дом порой посещали личности, принадлежавшие к так называемому «спортивному типу». Сейчас я имею в виду отнюдь не ночных бузотеров и не уличных торговцев; речь идет о мужчинах в твидовых костюмах, со сложенными зонтиками в руках. Они громко болтали с сотрудниками, отпуская при этом плоские школьные шуточки, шлепали девиц по задам (как мне казалось, чрезвычайно крепко) – и, не задерживаясь долго, садились в свои стремительные, испускавшие оглушительный рев машины, и уезжали прочь. С одним из таких субъектов связано особенно неприятное происшествие, подтолкнувшее меня к решению переехать.

Надо сказать, этого парня трудно было спутать с остальными. Машина его ревела вдвое громче, чем у прочих, и рев был какой-то особенный. О своем приближении он давал знать издалека. Прибыв, незамедлительно поднимался наверх, причем делал это с поразительной уверенностью, словно был у себя дома. Оказавшись на третьем этаже, где находился кабинет мистера Миллара, он, громко лязгая, отпирал дверь своим собственным ключом. После того как он входил внутрь, в течение нескольких минут до меня доносился грохот падающих предметов; потом все стихало, он запирал дверь и с топотом спускался вниз. Шум, производимый этим небольшим шоу, регулярно проникал сквозь окна, двери и пол моей квартиры; за ним следовали долго не стихавшие вдали завывания мотора.