Холодная рука в моей руке (сборник) - Роберт Эйкман (1975)

Мейбери имел все основания досадовать на происходящее, однако вскоре и сам забылся сном. Пока Бэннард спал, он, по крайней мере, не имел возможности активно вмешиваться в ситуацию; что касается запахов, еще Яго заметил: многие из них навевают сонливость. Образ Анжелы, стоявший перед внутренним взором Мейбери, на время померк.

Через некоторое время он проснулся. В комнате вновь горел свет; Мейбери предположил, что его разбудили намеренно, ибо около его кровати стоял Бэннард. Где и каким образом он ухитрился найти новую лампочку? Возможно, в одном из ящиков комода у него хранился целый запас. Это предположение казалось таким убедительным, что Мейбери принял его как данность.

Тем более, он столкнулся с другим, куда более странным, обстоятельством.

В школьные годы Мейбери нередко путался, принимая одних мальчиков за других. Школа была очень большая, а мальчики порой так похожи. Тем не менее Мейбери уже в то время пришел к выводу, что подобными затруднениями лучше ни с кем не делиться, и с тех пор никому о них не рассказывал. Время от времени у него случались проблемы, связанные с путаницей подобного рода; но никаких серьезных последствий они за собой не влекли, разве что понижали самооценку.

И теперь происходило нечто подобное. Мейбери отнюдь не был уверен, что человек, стоявший у его кровати, – Бэннард и не кто иной, как Бэннард. Одно из очевидных различий состояло в том, что бахрома волос, обрамлявшая лысину незнакомца, была совершенно седой, тогда как у Бэннарда она имела ярко-рыжий оттенок. Выражение лица этого человека, да и общее впечатление, которое он производил, тоже было иным; впрочем, Мейбери вполне мог ошибаться. Пижама, вне всякого сомнения, была та же самая, но это обстоятельство как раз не имело значения.

– Я просто хотел узнать, не согласитесь ли вы перемолвиться со мной словечком, – произнес Бэннард. Приходилось, по крайней мере пока, принимать как данность, что это именно Бэннард. – Мне казалось, вы не спите. Простите, если я вас разбудил.

– Ничего страшного, – пробормотал Мейбери.

– Я видел прекрасный сон, но, увы, он длился недолго, – сообщил Бэннард. – По ночам здесь чувствуешь себя ужасно одиноким.

Учитывая все обстоятельства, фраза звучала совершенно абсурдно, но она, несомненно, относилась у Бэннарда к числу излюбленных.

– Кто это здесь орал? – спросил Мейбери.

– Я ничего не слышал, – ответил Бэннард. – Думаю, в то время я спал. Но представляю, какое впечатление это произвело на вас. Мы здесь быстро привыкаем не замечать подобных вещей. Время от времени среди здешних постояльцев появляются лунатики.

– Я так полагаю, именно поэтому двери так трудно открыть?

– Нет-нет, – покачал головой Бэннард, но через секунду добавил: – Хотя отчасти вы правы. Но только отчасти. Думаю, да. Но никого здесь не запирают на ночь, не думайте. Просто со здешними дверями нужно уметь обращаться. – Он хихикнул. – А почему вы об этом спросили? Хотели выйти в коридор? Но для того чтобы попасть в туалет, туда выходить не нужно. Я же вам показывал, старина.

Итак, судя по всему, перед Мейбери действительно находился Бэннард, хотя, когда свет упал ему в глаз, Мейбери показалось, что они несколько изменили форму и даже оттенок.

– Похоже, я сам впал в подобие лунатизма, – осторожно заметил он.

– Напрасно вы всего боитесь, словно мальчишка, которого отдали в новую школу, – заявил Бэннард. – Вся здешняя жизнь основана на простейших естественных принципах: сытная еда в положенное время, длительный сон, возможность дать отдых утомленным мозгам. Еде придается особое значение. Вы будете удивлены, старина, когда явитесь на завтрак. Уверяю вас, такого разнообразия вы больше нигде не встретите.

– А как вы справляетесь с таким количеством пищи? – поинтересовался Мейбери. – Я не смог полностью съесть даже вчерашний ужин.

– Мы просто предоставляем природе делать свое дело. В этом весь секрет. Мы полностью доверяем естеству.