Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

Быстро поднимающийся к потолку клок паутины – недобрая примета. Так и есть, западня.

Поздно! Петя и его приятели спрятались под кроватями. Выскочив оттуда, они угрожают нам ножом с выпрыгивающим лезвием.

Примета не подвела.

Против ножа кулаки бессильны. Мы стоим понурые. Петя приказывает своим шавкам раздеть нас и сжечь нашу одежду. Теперь, говорит он, мы должны будем, воруя сигареты, половину отдавать им, иначе нам не поздоровится.

– Хотите мира, малявки, – платите.

Потом он поворачивается ко мне, тычет острием ножа мне в пупок и цедит:

– А тебе я когда-нибудь попорчу портрет.

С ножом мне не сладить. Мы бредем голые на виду у остальных детей. История нашего позора быстро облетает приют. Мы знаем, что потеряли лицо.

На дворе снег, скоро Новый год, но здесь никто не верит в Деда Мороза. Если бы он существовал, то у нас появились бы заботливые родители. Нам дарят по апельсину и кормят настоящей овечьей требухой, пусть и плохо промытой. Я чищу апельсин и загадываю желание на случай, если Дед Мороз меня услышит: «Хочу, чтобы Петю пырнули ножом в живот».

48. Венера, 7 лет

Этой ночью мне приснился странный сон – про дерущихся детей. Один из них, повернувшись ко мне, крикнул: «Когда-нибудь я попорчу тебе портрет».

Вчера вечером я смотрела по телевизору передачу про пластическую хирургию. Ночной кошмар, без сомнения, вызвала она. В ней подробно рассказывалось про изменение «портрета». Маму было не оторвать от экрана. Обычно, когда показывают что-то кровавое, родители отправляют меня спать, но в этот раз они так увлеклись, что забыли обо мне.

Мама заявила, что тоже не прочь лечь на операционный стол, чтобы ей поправили лицо. Лучше не ждать, сказала она: чем ты моложе, тем лучше результат.

Папа ответил, что операция слишком дорогая, но мама возразила, что красота бесценна, особенно когда это – профессиональный капитал. Папа согласился, что тоже ценит свою внешность, тем не менее предпочитает укреплять тело спортом, а не скальпелем.

Папа упрекнул маму в расточительстве. После этого он попробовал ее чмокнуть, но она отстранилась. Мама заявила, что папа больше не смотрит на нее, иначе он увидел бы ее морщины и сам предложил бы что-то предпринять. Она предположила, что женщина никогда не совершенна и начиная с некоторого возраста вынуждена нести ответственность за свое лицо.

Вот, значит, как? Красота – не сокровище, которое получаешь раз и навсегда?

Родители поссорились. Мама обвиняла папу в том, что он крутит с курицей моложе ее. Что-то я не замечала у нас в квартире птиц… Папа отрицал связь с какой-либо курицей и кричал, что ему надоели ее подозрения. Мама настаивала, что у любой женщины есть право заботиться о своей внешности и что если он откажется оплатить ее операцию, то она не постесняется отнести расходы за нее на их общий счет.

Папа сказал: «Это не в твоих интересах». Потом прозвучала ритуальная фраза: «Только не при малышке», и они ушли к себе в спальню. Крики продолжились, раздавались звуки падающих на пол и разбиваемых о стену предметов. Наконец, все стихло.

В поведении взрослых многое кажется мне странным. Я еще немного посидела перед телевизором и досмотрела передачу до конца.

Потом, как всегда по вечерам, я уселась перед зеркалом и задумалась. Раз маме для пущей красоты нужна пластическая хирургия, значит, мне тоже.

Что бы такое изменить, чтобы стать еще красивее? Изучив свое лицо в зеркале, я делаю выбор: это будет нос.

Он у меня длинноват. Санта-Клаус, если ты меня слушаешь, то вот мое заветное желание: пластическая операция по укорачиванию носа.

49. Жак, 7 лет

– Хватит задавать вопросы, Немрод.

– Но…

– Вы меня нервируете, Немрод. Извольте выучить урок, и хватит с вас. Вечно вы попадаете пальцем в небо, только и знаете, что задавать вопросы! Мне нужны ответы.