Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

Исчезновения следов операции я ждала в своей комнате, пересматривая мой любимый фильм «Клеопатра» с Лиз Тейлор, самой красивой женщиной на свете. Вырасту – буду как она. У настоящей Клеопатры вроде бы тоже был длинноватый нос. Может, это – проклятие слишком красивых людей. Но у меня перед ней преимущество: во времена Клеопатры еще не изобрели пластическую хирургию, хотя и владели искусством наложения бинтов.

Операция на моем носу – первый этап в завоевании всемирной славы.

Теперь мое желание – стать звездой.

54. Игорь, 7 лет

Одержав над нами победу, Петя стал требовать большего. Теперь он занимается вымогательством во всех спальных палатах. Ножик с выскакивающим лезвием позволяет ему диктовать правила.

С недавних пор мы занимаемся в цеху укладкой сигарет в пачки. Петя требует регулярно похищать полные пачки и отдавать ему. Он так развернулся, что втянул в свою аферу многих взрослых надзирателей.

Петя окружил себя приспешниками, сеющими среди нас ужас. Когда взрослым что-то от нас нужно, они прибегают к Петиному посредничеству, так как он мастер принуждать нас к повиновению. Для ослушников, уклоняющихся от уплаты «петровского налога», он изобрел целую шкалу наказаний: от прижигания горящей сигаретой и нанесения ножевых порезов до побоев всех разновидностей.

Мне это место вконец опротивело. Даже мои друзья, три «В» – Вася, Ваня и Володя, – подчинились власти Пети, требующего, чтобы его считали «царевичем».

Реакция Васи на нестерпимое положение была такой: «Надо бежать из этого адского приюта». Было решено вырыть подземный ход и по нему сбежать. Наша спальня располагалась неподалеку от стены, служившей оградой заведения. В случае успеха наша четверка могла бы свободно расправить крылья в мире без Пети, его подручных и его сообщников-надзирателей.

Этим утром меня вызвали к директору. Я бреду к нему кабинет, волоча ноги. Там меня ждет детина в форме. Судя по иконостасу из медалей у него на груди, он чрезвычайно важная персона. Директор обращается ко мне неожиданно елейным тоном:

– Я так огорчен, Игорек…

– Я ничего не сделал, это не я! – отскакивает у меня от зубов. Не иначе, наш тоннель нашли!

Директор притворяется, что ничего не слышал.

– Причина моего огорчения, Игорь, в том, что ты покинешь это учреждение, заменившее тебе, как я знаю, семью. В твоей жизни наступает новый этап…

– Тюрьма?

– Что ты! – машет он руками. – Усыновление!

При этом слове у меня начинает ускоренно биться сердце. Директор продолжает:

– Стоящий перед тобой человек, господин Афанасьев, изъявил желание тебя усыновить. Этим и вызвана наша встреча. Теперь все зависит от твоего решения.

Усыновить? Меня?

Я разглядываю Афанасьева. Он ласково улыбается. Приятный с виду человек с понимающим взглядом. Да и все эти медали… Меня впечатляют люди в форме, увешанные медалями.

Я подхожу ближе. От него хорошо пахнет. Не иначе как его жена не может родить, поэтому они решили меня усыновить. Мой будущий папа трогает меня за подбородок:

– Вот увидишь, тебе у нас понравится. Моя жена печет вкуснейшие пирожные, особенно ей удаются шоколадные.

Пирожные! Я сглатываю слюнки. Здесь это лакомство дают только по случаю дня рождения президента, да и то пекут их на свином жиру и сахарине, получается тошнотворная гадость. А у этих славных людей я буду есть их каждый день, да еще шоколадные! Я уже представляю свою будущую маму, белокурую хохотушку с полными белыми руками, месящими тесто…

– Я думал, что уже старый, чтобы меня усыновили.

– Господин Афанасьев – полковник военно-воздушных сил, для него сделано исключение из правил. Он захотел взять не малыша, а уже подросшего, здорового ребенка.

В спальне мне никто не верит. Володя опускает меня с небес на землю:

– Жалко, конечно, но если нас забирают из этой тюрьмы, то только чтобы отправить туда, где будет еще хуже.