Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

– Сюда, бескрайний мир! Ко мне, красавицы! – истошно орет бедняга. – Я отказываюсь от обета целомудрия! От всего отказываюсь, в том числе и от обета молчания! Молитвам тоже конец! Раскрываю объятия ресторанам и дворцам, подлинной жизни!

Каждый выкрик он сопровождает ударом колотушкой.

– Потратить десять лет жизни на запись философских афоризмов – благодарю покорно! Удосужились меня навестить – и ни здрасьте, ни прощай! Нет уж, хорошенького понемножку. Религия – капкан для желторотых послушников. Ну и простофиля же я: стоило появиться светящейся фигуре с просьбой засесть в одиночестве в горах и записывать ее мысли, как я тороплюсь повиноваться!

– Один из нас должен себя обнаружить, – говорю я.

– Вот и давай, – отвечает Рауль.

– Нет, ты давай.

От души размахивая своей колотушкой, монах горланит песню группы Pink Floyd – The Wall:

– We don’t need your education…[2]

По келье пулями разлетаются осколки камней, пыль стоит столбом. Я выталкиваю Рауля из-за шкафа. Монах застывает на месте: увидел! Он – настоящий одаренный медиум. Он в ошеломлении валится на колени и судорожно сплетает пальцы.

– Явление, наконец-то! – бормочет он себе в бороду.

– Оно самое, – подтверждает Рауль, для пущего эффекта заставляя свою ауру переливаться всеми цветами.

Горе-комедиант! Но на первом месте у него – радость оттого, что его разглядел человек из плоти и крови. Улисс Пападопулос истово осеняет себя крестными знамениями. Судя по всему, мы сильно впечатляем смертных, когда попадаемся им на глаза. Мне тоже охота предстать перед отшельником, чтобы удвоить эффект, но тот и без меня уже на грани апоплексического удара. Крестясь с удвоенной скоростью, он валится Раулю в ноги.

– Да уж… действительно… – лепечет мой друг, выигрывая время. – Ясное дело… уж конечно… вот он я.

– Ах, какое счастье! Я вас лицезрю, святой Эдмонд. Вижу вас своими собственными глазами.

Рауль – не иначе, он не избежал угрызений совести – отвечает:

– Если на то пошло, я не Эдмонд, а Рауль, «коллега» Эдмонда, диктующего вам «Энциклопедию». Он не смог… прилететь, просил принести за него извинения. Он разрешил мне его заменить.

Монах от счастья оглох, Раулю приходится несколько раз повторять одно и то же, даже по слогам, чтобы до того дошло. Отшельник тянет руки к своему фолианту.

– После святого Эдмонда – святой Рауль! Святой Рауль, святой Рауль! Это благословение! Я – покорный раб всех святых! – кричит Пападопулос.

– Прекрасно! – откликается Разорбак. – Будьте так добры, ответьте, упоминается в «Энциклопедии» цифра «7»?

– Цифра «7»? – удивленно переспрашивает монах. – А как же! Само собой, святой Рауль, само собой. Где ее только нет!

– Покажите! – требует ангел.

Монах бросается к книге, молитвенно слюнявит палец и торопливо листает страницы. Сначала он находит коротенький текст о символике семерки в картах Таро. Следующий текст длиннее – он о значении символа «7» в мифах и легендах. Третий – о семи ступеньках лестницы Иакова…

Проблема с «Энциклопедией Относительного и Абсолютного Знания» в том, что она – настоящий кладезь знаний. Мысль нашего наставника растекается во все стороны. «Энциклопедия» содержит философские размышления, но в ней находится место и для кулинарных рецептов, и для научных курьезов, и для загадок. В ней нарисованы портреты, проливается новый свет на факты из истории Земли. Настоящий хаос! Чтобы все это прочесть, нам надо наведываться сюда снова и снова!

Рауль советует писарю составить указатель или по крайней мере оглавление с указанием страниц. Листая книгу, он натыкается на психологические тесты, на интервью звезд… А вот и кое-что любопытное: как говорится в одной из статей, географически мир Семерок не примыкает к миру Шестерок. Исходя из этого, искать его следует «там, где совершенно нет шансов его найти».

Мы вдруг перестаем ощущать тепло или холод, нас окатывает ледяным дыханием.