Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

– «Если загипнотизированный не просыпается, то снова произведите обратный отсчет самым решительным тоном и при провозглашении ноля громко хлопните в ладоши».

Так они и поступают, а затем громко хлопают в ладоши, отчего их «загипнотизированный» брат открывает глаза.

Какое облегчение!

– Что ты чувствовал? – интересуется гипнотизерша.

– Ничего, я ничего не помню. Мне было, наверное, приятно. А что произошло?

Рауля Разарбака как будто гложут сомнения. А я думаю, что эта Натали Ким не такая, как все. Я внимательно изучаю ее прошлую историю. В прежней жизни кореянка была танцовщицей на Бали, там и утонула.

До этого у нее была череда творческих жизней: на Берегу Слоновой Кости она била в барабан, на Мальте писала миниатюры, на острове Пасхи вырезала фигурки из дерева. Когда я был человеком, мне не особенно верилось в перерождения. Меня удивляло, что все подряд мнят себя в прошлом военными вождями, землепроходцами, художниками, кинозвездами, куртизанками или священнослужителями. Короче говоря, героями из книжек по истории. Очень наивно, если знать, что до 1900 г. девяносто пять процентов человечества были заняты сельскохозяйственным трудом.

Выясняется, что в промежутке между двумя жизнями Натали Ким обычно проводит много времени в Чистилище.

– Почему ей требуется столько времени для следующей реинкарнации?

Рауль пробует объяснить:

– Есть нетерпеливые души, орудующие локтями в толпе почивших, чтобы как можно быстрее предстать перед судом. Другие, как ты сам убедился, не торопятся.

Да, помнится, в оранжевом мире мне попадались души-транзитницы, двигавшиеся к месту суда рассеянно, без всякой спешки.

– У некоторых на это уходят многие века. Другие едва успевают завершить очередное существование – и тут же обратно на ринг, чтобы сорвать в конце концов куш, вырваться из цикла перевоплощений. Прошлая жизнь Натали была, без сомнения, изнурительной. Вот она и решила перевести дух, прежде чем обрести новую телесную оболочку.

По словам Рауля, его Натали перевоплощалась уже сто тринадцать раз, но интересных жизней прожила всего восемь.

– Что значит «интересная» жизнь? А что происходит в «неинтересной»?

– В том-то и дело, что ничего особенного. Рождение, брак, дети, отвращение к скучной работе из разряда «не бей лежачего», смерть в своей постели в возрасте восьмидесяти лет. Никчемная, бессмысленная, бесплодная жизнь, лишенная трудностей, которые пришлось бы геройски преодолевать.

– Так ли уж бесполезны подобные жизни?

Рауль соглашается, что они небесполезны. По его мнению, такое безобидное, «беззубое» прозябание – отдых между двумя «важными» жизнями. Некоторые мученики, непонятые художники, борцы за безнадежное дело добираются до рая до того уставшими, что умоляют предоставить им реинкарнацию-отдых.

– У моей Натали было сто пять жизней, не требовавших особенных усилий, и восемь интересных, но при этом очень трудных.

Я соглашаюсь, что если собрать в одном музее все произведения, созданные ею за творческие жизни, то для их размещения потребовалось бы множество просторных залов.

– Почему тогда она все еще не освободилась от цикла перевоплощений?

– Конец уже совсем близко, – заверяет меня Рауль. – Но ее поведению всегда не хватало одухотворенности, поэтому ей никак не позволят обогнуть последний мыс.

– Какой ее недостаток?

– Нехватка любви. Душа моей Натали слишком чувствительна к рискам страсти. В кого бы она ни перевоплотилась, в мужчину или женщину, ее всегда гложут сомнения в партнерах. Она не отдается чувствам со всем самозабвением – и, кстати, чаще всего оказывается права. Но, не позволяя себе совершать эти «ошибки», она недобирает информации, пережитого – всего того, что приносит искренняя безоглядная любовь.

Теперь мне понятнее пессимизм друга: его клиентке мешает не глупость, а, наоборот, здравомыслие!