Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

Докинс пишет: «Когда вы заражаете мое сознание плодотворной идеей, она становится буквально паразитом моего мозга, превращая его в орудие распространения этой идеи». Он приводит в пример концепцию Бога – однажды возникшую у нас идею, с тех пор непрерывно развивающуюся, крепнущую и распространяющуюся средствами речи, письменности и искусства; священнослужители воспроизводят и интерпретируют ее, приспосабливая к пространству и времени, в которых живут.

Но идеи мутируют быстрее, чем живые существа. Например, коммунистическая идея, рожденная умом Карла Маркса, чрезвычайно быстро распространилась в пространстве, затронув половину планеты. Она эволюционировала, мутировала и в конце концов скукожилась и теперь интересует все меньше людей, совсем как вымирающий вид животных.

Но при всем том эта идея принудила к мутации идею «капитализма».

Из борьбы идей в идеосфере возникла наша цивилизация.

Сейчас компьютеры придают идеям мутагенное ускорение. Благодаря Интернету та или иная идея может стремительно распространиться в пространстве и во времени и без промедления столкнуться с идеями-соперницами и предшественницами.

Это способствует распространению как хороших, так и плохих идей, так как само понятие «идея» никак не связано с моралью.

В биологии эволюция тоже не подчинена морали. По этой причине следует, возможно, дважды подумать, прежде чем подхватить какую-нибудь «завалявшуюся» идею, ибо идеи нынче сильнее своих создателей и переносчиков.

Хотя и это не более чем идея…

Эдмонд Уэллс,

Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том IV.

125. Жак

Четвертый издатель звонит мне по телефону и подбадривает, советуя не опускать руки. «Чтобы писать, нужен богатый жизненный опыт. Откуда ему взяться в семнадцать с половиной лет?» – говорит он.

Пятый издатель корит меря за батальные сцены, не пользующиеся популярностью у читательниц. Он напоминает мне, что среди читающей публики значительное большинство составляет женский пол и что женщины и девушки заведомо отдают предпочтение романтическим сценам. Почему бы не поразмыслить о «крысиной лав стори»?

Я смотрю на своих крыс: самец кроет самку. При этом он до крови кусает ее за шею, сжимает ей голову, впивается в ее туловище когтями, чтобы лучше на нее забраться. Бедняжка пищит от боли, но самца это, похоже, только больше распаляет.

Романтическая крысиная «лав стори»? Как-то нереалистично…

126. Игорь

Пять. Шесть. Семь. Десять – до кучи. Я уложил всех неприятельских солдат, сунувшихся на мою улицу. Уже полдень. Небо побелело. Деревня окутана дымом, мухи летят на теплые трупы.

Враги мертвы, но среди павших есть и мои друзья. Не вижу ни одного оставшегося в живых. Я издаю волчий вой. Но на мой призывный клич никто не отзывается. Получается, мне повезло. Получается, вверху, на небесах, меня кто-то оберегает. При всей моей стремительности то, что я несколько раз не наступил на мину и не поймал шальную пулю, иначе чем чудом не назовешь.

То есть у меня есть ангел-хранитель. Спасибо, святой Игорь.

Знаю, меня доставят в лагерь, зачислят в новый «волчий» отряд, я получу новые задания вроде этого. Война – единственное, что я умею. У каждого своя изюминка. Я снова надеваю наушники и слушаю «Ночь на Лысой горе».

Внезапно до меня доносится волчий вой. Неужто настоящий волк?

Нет, это Стас. Он не ошибся: у него тоже есть, наверное, ангел-хранитель.

127. Венера

Опять 5 из 10. Все будет зависеть от последнего голоса. От боксера.

– 10 из 10, – объявляет он.

Возможно ли это? Я не ослышалась?

Моя средняя цифра мгновенно взлетает вверх. На данный момент моя оценка лучше всех остальных. Меня охватывает ликование, но я быстро беру себя в руки. Конкурс продолжается. Меня еще могут обойти.