Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

Мы со Стасом заслужили медали. Полковник Дюкусков вручает нам награды.

– Вы повышены в звании: теперь вы старшие сержанты.

Весь зал, сплошь военные в мундирах с иголочки, стоя аплодирует нам. На флагштоке взмывает флаг страны, звучит прекрасный гимн матери-родины. Полковник Дюкусков шепчет мне на ухо:

– Только вы двое остались в живых, когда враг превосходил вас в десять раз. Что у вас за секрет?

Я тяжело дышу и медлю с ответом. Не хватало выложить ему правду про моего ангела-хранителя.

– Я выжил, несмотря на мою мамашу, – говорю я.

Он понимающе улыбается.

Я внутренне ликую: мне восемнадцать лет и я живу.

132. Венера, 18 лет

Меня сжимает в объятиях тот самый чемпион мира по боксу в тяжелом весе, заседавший в жюри конкурса. Мы занимаемся любовью. У него замашки зверя. Он пыхтит, как на ринге, – оглохнуть можно. Он заталкивает меня под себя своими лапищами, я задыхаюсь. Сто двадцать кг, объятых паром, давящих на тебя мышц, – это все равно что заниматься любовью с локомотивом или с груженой фурой. Об обходительности можно не мечтать.

А как славно все начиналось! После избрания он связался со мной и предложил встретиться. Я согласилась. Он засыпал меня комплиментами, как будто я и впрямь была на конкурсе красивее всех. И тут же все испортил: напомнил, что это он, присудив десять очков, обеспечил мне титул. С его слов, своей победой я обязана ему. Ох уж эти мужчины, если их послушать, то без них мы – пустое место. Я-то знаю, что добилась успеха только потому, что в правильный момент прочла правильную молитву. Впервые я уловила некое дружелюбное присутствие. Кто это был, если не мой ангел-хранитель?

Из вежливости я позволяю боксеру доделать его черное дело до конца. Он громко храпит, а я ускользаю.

Послушание – мой бич.

133. Жак, 18 лет

Я все меньше пишу. Все меньше читаю. Бывает, что по пять часов кряду валяюсь под одеялом перед телевизором, с урчащей у меня на коленях кошкой. Никаких конкретных передач не смотрю – равнодушно переключаю программы.

Работа официанта позволяет заработать на пропитание. Еда стоит гроши: я довольствуюсь сухими мучными шариками, разбухающими при заливании их кипящей водой.

Мона Лиза II в восторге оттого, что я смотрю телевизор. Она уверена, что показала мне путь к мудрости.

По-моему, мои «Крысы» – хорошая книга. Но издатели не способны этого осознать, и получается, что я ничего не написал. Раз так, зачем стараться?

Я так быстро толстею на своих мучных шариках, что скоро превращусь в двуногую Мону Лизу. Мне лень бриться, я отпустил бороду.

Перепрыгивая с канала на канал, я спускаюсь по их иерархической лестнице вниз. От новостей перехожу к кино, от кино к фильмам, сериалам, ситкомам, к кошмарным утренним «играм эрудитов», где соперники наперегонки отвечают на идиотские вопросы, типа «назовите излюбленный корм собак».

Лично мне нет дела до собак, у меня кошка, но я все равно смотрю.

Сдается мне, я смогу так прожить лет сорок. Я на все махнул рукой. Но как-то раз мне попадается передача, на которую я почему-то реагирую.

Это еженедельная литературная передача с высоким рейтингом. Обычно я ее игнорирую, но сегодня смотрю с болезненным интересом.

Тема передачи – любовь. Первый гость – старый актер, переживший свою славу. Он погружается в воспоминания и перечисляет с игривым видом «уважаемых», как он их называет, актрис. Ведущий, тоже осмелев, позволяет себе рискованные шуточки и намеки.