Птичье гнездо - Ширли Джексон (1954)

Она казалась мне вульгарной и неестественной, несмотря на все ее попытки строить из себя тонкую натуру. Почему, недоумевал я, Элизабет и Бет разговаривают, как приличные, образованные девушки, а эта лепечет, как ребенок? Потом я понял: она невежественна, хотя и сообразительна от природы, и, чтобы получить гармоничную личность, ее необходимо соединить с Элизабет и Бет. Эта мысль придала мне уверенности, и я спокойно сказал:

– Разумеется, в том, что вы горевали после смерти матери, нет ничего удивительного, это вполне естественно. Однако теперь, когда прошло столько времени… – Она поднесла к глазам носовой платок. – В конце концов, – продолжил я, убедившись, что она слишком «потрясена» и не в силах говорить, – ваша тетя тоже была к ней привязана, и тем не менее она оправилась после потери.

– Тете Морген неведомы возвышенные чувства.

Я был о тете Морген очень похожего мнения, однако промолчал.

– К тому же тетя Морген старая, толстая и глупая, а я молодая, привлекательная и богатая. – Она снова притворно улыбнулась. – Жаль, конечно, что горе…

– Омрачает столь прекрасную картину? – иронично предположил я.

Она в очередной раз смерила меня недобрым взглядом.

– Мне часто говорят, что я очень похожа на мать в молодости, только цвет волос у меня лучше и щиколотки тоньше.

Она удовлетворенно оглядела свои щиколотки, и я не удержался:

– Тогда будем надеяться, эти царапины у вас на лице не оставят шрамов.

Она подняла на меня глаза – я никогда прежде не видел такого испуга – и сказала, все так же лживо улыбаясь:

– Не останется, спасибо за беспокойство. Я спрашивала у доктора Райана.

– А вы рассказали ему, откуда они взялись?

– Я упала, – быстро проговорила она, по-прежнему испуганная. – Не понимаю, что вы к ним привязались. Это невежливо, да и какая вообще разница.

– И Бетси тут ни при чем?

Она встала, дрожа от злости.

– Нет никакой Бетси, и вы это знаете. Вы просто опять хотите меня напугать – не выйдет! – Она перевела дыхание и заговорила спокойнее. – Я же сказала, я сама не своя после смерти матери. Иногда я… придумываю то, чего не самом деле нет. Я очень неуравновешенный человек.

– Я вижу. Сколько, вы говорите, прошло со смерти вашей матери?

Она снова поднесла к глазам платок.

– Три недели.

– Понимаю. Ужасное горе. Однако ваша тетя уже пришла в себя?

– По правде сказать, – она села обратно, испытав явное облегчение от того, что мы закрыли тему царапин на ее лице, – мы с тетей Морген не очень ладим. Я намерена от нее съехать.

Я не завидовал тете Морген и хотел поступить по-человечески, отправив домой Элизабет, а не эту девицу, однако слабо представлял, как предложить ей гипноз, поэтому просто сказал:

– Надеюсь, к нашей следующей встрече ваше беспокойство пройдет, мисс Бесс Р.

– Следующей встрече? – ошарашенно переспросила она. – Дорогой мой, вы правда думаете, что я приду сюда снова?

– Разве нет?

Она расхохоталась, а потом заговорила своим прежним надменным тоном:

– Столько людей так хорошо о вас отзываются – едва ли вам нужно уговаривать пациентов прийти на прием. Вы знаете, что я была у доктора Райана, меня лечит он, поэтому скажу вам прямо, раз и навсегда: я не хочу и не буду у вас лечиться. Ничего личного, я уже извинилась за грубость, но это вовсе не значит, что можно послать мне счет и я заплачу вам за нашу короткую беседу. Я, может, и богата, но чтобы меня обманывал каждый…

Не выдержав, я указал ей на дверь.