Казак повеселел, а Дмитрий Иванович посмотрел на меня с явным недоверием. Похоже, он оценил то, с какой оперативностью я опомнился и сиганул в окно за ведьмой. Он-то небось до сих пор отходит от ментального удара.

Отпустив вахмистра, я подошел к следователю ближе:

— Дмитрий Иванович, заканчивайте здесь сами. Этих героев-любовников оформляйте чин по чину и везите в полицейскую управу.

— Будем давить на внешний контроль? — спросил Бренников.

— Да, но с нас только рекомендации. Дальше пусть Матюхин бодается с Бабичем сам. Он еще не знает, с кем связался. Пусть попробует укусить Виктора Игоревича через родственника. Зубы точно покрошит.

Следователь понимающе улыбнулся.

— В общем, не мне вас учить, — продолжил я, ускоряя темп разговора. — Сами знаете, как что делать, а мне нужно срочно отлучиться.

— Что-то случилось?

— Личные проблемы, требующие безотлагательного решения.

— Помощь нужна? — не унимался следователь.

— Спасибо, сам справлюсь.

— Темните вы, Игнат Дормидонтович.

— Дмитрий Иванович, — все же не сумел я сохранить спокойствие, — некоторые тайны лучше обходить стороной.

К чести Бренникова, мой тон он воспринял правильно.

— Как знаете, — дернув подбородком, сменил он тему. — Здесь работы на час, после поеду на базу писать отчет. Буду нужен — найдете меня там.

— Спасибо, Дмитрий Иванович, — примиряющее сказал я и быстро направился к открытым настежь воротам подворья.

Пройдя почти весь переулок, я забрался в паромобиль, и через десяток секунд он уже катил в объезд квартала. Топографическим кретинизмом я не страдаю, так что без ошибки добрался до забора, за которым лежал Мыкола.

Через ограду перелезал с некоторым трудом, потому что вымотал меня этот суетный вечер. Мыкола все еще лежал в кустах и признаков жизни не подавал. Хотя какая там жизнь в теле упыря. За время моего отсутствия никто так и не побеспокоил отдыхающего стригоя. Даже собака не явилась проверить, кто там такой наглый топчет хозяйские клумбы, но это как раз вполне объяснимо — мало какой зверь решится близко подойти к упырю.

Массивное на вид тело оказалось не таким уж тяжелым, так что я без проблем взвалил его на плечо, а затем перевалил через забор. Погрузка в салон авто тоже не вызвала осложнений, благо вокруг царила темень, лишь слегка разбавленная светом звезд. Но это ненадолго. Яркие фары разорвали бархатный мрак и осветили мне дорогу, которая приведет меня в совершенно неожиданное для данного времени место. Ночью в сторону Топи дальше, чем за первый круг хуторов, не ходили даже самые отмороженные шатуны. Бирюки, да и хуторяне тоже, огораживались частоколами с языческими оберегами, не забыв помолиться на православную икону.

И вот, зная все это, я в час ночи пер по проселочной дороге, словно лось через орешник, к автостраде.

Наконец-то холодный расчет согласился с подвывающей паранойей и остановился. Дорога превратилась в широкую тропу, по которой в принципе можно было проехать еще дальше. Негромкий шум парового двигателя и яркие фары должны были привлечь местных хозяев, но они пока почему-то не показывались.

Мыколу я устроил на переднем сиденье и пристегнул ремнями, которые сейчас нужно было срочно убрать.

Так, а теперь дробовик в руки и ждем.

Ждать пришлось минут десять. Потеряв терпение, я даже немного поорал и поулюлюкал. Глухой рык справа показал, что мои вокальные потуги нашли своего ценителя.

Чрезмерная самонадеянность стоила мне срабатывания «крыльев». Волк оказался слишком крупным, и его мощный прыжок должен был закончиться аккурат в салоне кабриолета. На обычной скорости достать его было бы невозможно. Самого выстрела я не услышал, но увидел, как замедлившаяся в полете здоровенная туша получает в морду сноп огня и сбивается с траектории. В итоге вместо салона волк угодил в борт авто.

Скрежет металла благодаря откату пришлось выслушивать в полном объеме.