Цена жизни - Григорий Шаргородский (2019)

С другими желающими предъявить мне претензии было намного проще. Бо́льшую часть незатейливо послал по матушке. Кого-то по причине невозможности что-то объяснить, а кого-то с искренним удовольствием — например, Матюхина, сунувшегося к нам на базу с требованиями и угрозами. Вместе с посылом он получил в руки еще одно эпистолярное творение Дмитрия Ивановича, подтверждающее, что в сдаваемом приезжим гостям города доме купчихи Ладушкиной проводился рейд по захвату предполагаемого склада дурманящих зелий, так что в санкции пришлого чиновника мы не нуждались. А уж кого мы там нашли, того и нашли.

Увы, одними претензиями встревоженных граждан наши проблемы не ограничивались. Я и сам понимал, что провороненная ведьма — это провал. На руках нет никаких улик. То, что оргия была оформлена в инфернальном стиле, ничего не доказывало. Адвокаты троицы сластолюбцев уже давили на простое сходство, и если мы не достанем Фурсову, то крыть нам будет нечем. Хотя я что-то сомневаюсь, что адвокатам удастся отвертеться от допроса в присутствии судебного ведуна, но все равно лично моих проблем это не решит.

Если честно, мне плевать на этих мажоров — они все равно всего лишь инструмент, а ведьма интересовала не столько в плане правосудия, сколько как зацепка на Матюхина. Чуйка упрямо вопила, что эти двое плотно связаны между собой. Да вот беда — в Топинске ведьмы уже нет. В то, что она могла качественно спрятаться в городе, не верил ни я, ни Дмитрий Иванович. Он поднял все свои связи. Топинск усиленно перетряхивался. Пришлось даже привлечь Берендея, хоть и не афишируя этот факт. Его люди обошли округу города по всему периметру.

Ведьму словно корова языком слизнула. Ни поездом, ни лодкой она отсюда не уходила. Да и верхом не могла — агенты Бренникова проверили всех, кто мог дать лошадей и выступить в качестве проводника. Вариант оставался только один, но он был слишком уж бредовым — ведьма с помощником могли уйти в Топь, причем достаточно глубоко. Хутора бирюков мы проверили сразу же после облавы.

На третий день, когда мы все дружно начали лезть на стенку, явился Матюхин и ехидно заявил, что из столицы сюда едет комиссия, дабы разобраться во всем этом бардаке.

Боюсь, это уже шах и мат. Обращаться за помощью к генерал-губернатору я не то чтобы считал бесполезным, а попросту боялся, откладывая поездку в Омск как только мог.

И вот на четвертый день поисков, когда все уже устали от беготни, а розыскные работы сами по себе сходили на нет, блеснул лучик надежды в виде вихрастого юноши, который по определению не мог испытывать ко мне положительных эмоций.

Помощник Берендея Алексашка, которого в свое время изрядно помял Евсей, явился очень вовремя. Мы как раз готовились к ужину, точнее к пьянке — иного выхода из тягостной ситуации уже не видел ни я, ни Бренников.

Не знаю, как сказался бы на субординации и дальнейших деловых отношениях совместный поход в направлении свинского состояния, и очень хорошо, что это останется неизвестным.

— Ваши благородия, тут к вам какой-то малец просится, — сунулся в проем двери казак, благоговейно оценив бутылочную батарею.

— Гони в шею, — устало отмахнулся Бренников.

— Подожди, — остановил я станичника, повинуясь возникшему предчувствию. — Зови его сюда.

— Игнат Дормидонтович, вы еще на что-то надеетесь?

— Авось повезет.

— Капризный он, этот ваш Авось, — без энтузиазма откликнулся следователь и был не прав.

Точнее, прав, да не совсем. Дух удачи, несмотря на свое непостоянство, именно сегодня благоволил нам.

Когда увидел наглую физиономию юного шатуна, я сразу понял — есть поклевка!

Наградив меня недобрым взглядом, Алексашка все же стянул картуз и уважительно поклонился:

— Старшо́й велел передать, что товар продадут сегодня после полуночи.

— Сегодня? — с возмущением переспросил я, а вот Бренников тут же встрепенулся, как борзая, учуявшая русака.