Цена жизни - Григорий Шаргородский (2019)

— Слушаю вас, Игнат Дормидонтович, — кутаясь в халат и пытаясь стряхнуть с себя сонную одурь, сказал ротмистр. — Может, все-таки пройдете внутрь?

— Боюсь, на это у нас нет времени.

— Излагайте, — окончательно проснулся Савушкин.

— У меня намечается операция по захвату наркодельцов, и пройдет она в Топи.

— Лихо вы замахнулись, — удивленно поднял брови ротмистр.

— Поверьте, все это не ради забавы, — вздохнул я и, опережая очевидный вопрос собеседника, добавил: — Нужна ваша помощь, так как имеется подозрение, что мы можем столкнуться с ведьмой и ведьмаком. И чтобы спеленать их со всей надежностью, необходимы средства, доступные только вам.

— Ну и задачки вы ставите, дражайший Игнат Дормидонтович, — задумчиво произнес ротмистр.

Пару минут он и так, и эдак обдумывал возникшую проблему, а затем все же решился:

— Хорошо. Я и двое жандармов будем готовы через час. Куда прибыть?

— Вы знаете, где находится моя речная мастерская?

— Да, — кивнул Савушкин, — ходил туда присматриваться к вашей чудо-лодке, но уж больно дорога, зараза.

— Вот и покатаетесь по случаю, — обрадовался я, — а там, глядишь, и цена упадет до приличных величин.

— Договорились, — заулыбался ротмистр.

Ничего, я ему еще одноместный гоночный вариант покажу, а может, и подарю, потому что эта модель обещает быть не очень дорогой. Опять же для хорошего человека совершенно не жалко.

В какой-то степени я подставлял жандарма под свару с заоблачными покровителями Матюхина, но алиби у нас железное — кроме меня и Дмитрия Ивановича, никому и в голову не может прийти, что наркоторговцы и сатанисты хоть как-то связаны с пришлым чиновником. К тому же борьба с зарвавшимися ведьмаками и ведьмами, а также оборотнями и целым ворохом разнообразной нечисти — прямая обязанность сотрудников седьмого, «волшебного» отделения Жандармского корпуса.

Напоследок, уже в предрассветных сумерках, я решил еще раз положиться на так нелюбимого Бренниковым Авося и повел паромобиль к дальнему хутору дядьки Зоряна.

Зорян Аристархович Белецкий являлся уникальным человеком. Его одновременно можно назвать и бирюком, и шатуном, и ведуном, а может, и колдуном, но уж в этом он точно никогда не признается.

В предрассветных сумерках я решительно постучал в закрытые ворота бревенчатого частокола, защищавшего хутор бирюков. Народ здесь встает рано, так что вряд ли кого-то разбужу. Так оно и оказалось. Через открывшееся окошко на меня зыркнул недобрый взгляд:

— Кто такой? Чего надо?

— Видок Силаев к Зоряну Аристарховичу, — чувствуя себя мажордомом, провозгласил я.

— Он никого не ждет. — Судя по голосу, парень был достаточно молод.

— А ты пойди и спроси, ждет твой хозяин кого-то или не ждет. Тебе что, все его мысли и желания ведомы?

За воротами заворчали, но все же решили не рисковать.

Ждать пришлось минут пять, затем ворота открылись, и приземистый, но крепкий как дубовый пенек парень провел меня через двор в большой терем. Там, в обширной светлице, и дожидался незваного гостя дядька Зорян.

Этот тоже был из породы пеньков, но уже от столетнего дуба, и его молодая копия смотрелась на фоне отца жидковато.

— Чем мне благодарить богов за такого беспокойного гостя? — с непонятной интонацией спросил хозяин хутора.

— Благодарить вам богов или гнать меня за порог, решайте сами, но прежде выслушайте.

— Чего же не выслушать, коли просят с вежеством, — кивнул бирюк, отчего его окладистая борода заколыхалась словно портьера.

Мой рассказ занял пару минут, потому что я по дороге обдумал все несколько раз. На успех не надеялся — ведь с городскими властями бирюка ничего не связывало. Был лишь один шанс заполучить такого союзника: если пришлые сдуру полезли к нему со своими предложениями.

Бинго! Все же полезли.