За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

В кромешной тьме она видела отца, прикованного цепями к камню колодца. Полными муки безглазыми очами он взирал на неё. Его тело истлело, кожа иссохла и вместо пальцев рук белели кости. Некогда чёрные будто смоль волосы сделались как снег. Но… будто в ужасном лике смерти виделись родные черты. Такие далёкие, призрачные, ненаглядные… Острый взгляд карих глаз, скульптурный профиль лица и только ей знакомая полуулыбка. Сквозь морок смотрел на неё отец. Она узнала его. Узнала того, кого и не надеялась больше увидеть: искалеченное мукой лицо умертвия было лицом Драгослава.

– Что же стало с мамой? – давясь слезами, спросила Злата.

– Мама отправилась к Мору. – Горькая правда, сказанная отцом, обожгла дух сильнее смерти. – Но я ещё жив, родная. Помоги мне вернуться, прошу.

Злата кивнула.

– Я сделаю всё, отец, – прошептала царевна сквозь слёзы. – Как мне спасти тебя?

– Спеть мне Песнь и даровать Мору вместо меня живую душу – ту, которую встретишь первой в Мёртвом Граде.

– Хорошо, – согласилась Злата, и ей почудилось, будто отец улыбнулся беззубой улыбкой. От жуткого зрелища стыла кровь, но царевна заставила себя не отворачиваться.

– А пока тебе надо спасти себя и оставшиеся суда, – сипел Драгослав.

– Суда? – непонимающе переспросила царевна.

– Которые затонули в море, следуя за тобой на Север.

Злате почудилось, будто она лежит на покрытой снегом палубе корабля. Но видение померкло, и царевна вновь увидела себя в скованном льдом тронном зале, к стене которого был прикован цепями её отец.

– Да, ты ещё в Среднем Мире, дочка, – прошелестел Драгослав.

– Но как мне спасти себя? – Злата поднялась с престола и пошла к отцу. Заледеневшее платье царевны хрустело, как и лёд под ногами.

– Прикажи ветрам Неяви призвать северную Зарю, что зажжёт на кораблях в огнивицах Сварожич. У меня такого Слова нет, ибо Света в моей душе не осталось.

Злата остановилась, хмуро глядя на пленённого отца.

– Ты сможешь, – прошелестел Кощей, читая сомнения Златы. – Силы твоего Духа хватит обратиться к Свету с помощью ветра Неяви. – Кощей немного помолчал. И в этом молчании Злате вновь привиделся золотой, полный люда, зал и живые родители на тронах. – Ты даже не представляешь, на что ты способна, дочка, – мягко говорил молодой Драгослав, улыбаясь дочери. – У тебя доброе сердце. Сердце, которое позволит тебе объединить полмира. Сердце, которое примирит лёд и огонь. И я уверен, когда придёт время, ты совершишь верный выбор. Тот выбор, на который у меня не хватило духу.

– Папа? – прошептала растерянная Злата, но тёплый мир померк, а тело пронзил нестерпимый холод.

Царевна медленно открыла глаза: сквозь радугу света от покрытых инеем ресниц Злата видела заледенелый корабль. Тело сковал смертельный холод, что отзывался в костях нестерпимой болью. Превозмогая холод и боль, Злата заставила себя сесть и осмотрелась.

Рядом находилась бизань: покрытые инеем белые ветрила украшали сосульки; мачта устремлялась ввысь, в бездонное ночное небо. В необозримой вышине светили звёзды, окружавшие алую Дивию и серебряную Луну. Мир замер, и морозный воздух мерцал в тихом звоне северного сияния.

Царевна с трудом оглянулась и замерла: недалеко лежал Бронимир. Скованный льдом князь походил на мраморную скульптуру, застывшую в неестественной позе. Такой же скульптурой виделся стоявший Миодраг: волхв навечно замер в пленившем его холоде. Только уста старца были приоткрыты – Миодраг до последнего вздоха шептал Слова, что всё ещё парили вокруг волхва хрустальным узором.

Все, кто находился на «Благосвете», пали от лютого холода, став ледяными изваяниями.

«Полоз же обещал… Отец, говорил, что позволит пройти». – Злата не могла поверить своим глазам.

Царевна, позабыв себя от ужаса, медленно встала, не обращая внимания на боль и на то, что волосы покрылись инеем, а платье – коркой изо льда.