Тьма императора - Анна Шнайдер (2021)

Наследники не знали, куда смотреть – то ли заглядывать в коробки, то ли, подпрыгивая, пытаться увидеть, что там, в том свитке, который разворачивал их отец.

Удивленная улыбка на лице императора стала для Софии лучшей наградой за труды.

– Софи… – Голос был хриплым. Он опустил рисунок ниже, чтобы разглядели дети, и те сразу восторженно протянули:

– О-о-о! Это же мы-ы-ы!

– Ну да. – Девушка кивнула, смеясь. Посмотрела на императора – и ее залило ласковым теплом. В его глазах она увидела радость и благодарность.

– Спасибо, – сказал он просто, а затем обратился к наследникам: – Только не ешьте все сразу. Растягивайте удовольствие.

Дети лукаво улыбались и чуть подпрыгивали, держа в руках открытые коробки, в каждой из которых лежало двенадцать конфет.

– Невозможно съесть все сразу, – пояснила София. – Я попросила маму зачаровать коробки. В день можно взять только одну конфету.

Александр захихикал, Агата громко сказала: «Ну вот!» – а император, хмыкнув, заметил:

– Вы все предусмотрели, Софи.

– Да. Охранники, которые проверяли меня при входе во дворец, очень смеялись, когда обнаружили это заклинание. Сказали, что я… – Она развела руками. – Издеваюсь над детьми.

Эти самые дети расхохотались, и его величество, ласково погладив их по головам, произнес:

– Мне пора.

Он поднял взгляд на Софию, и ей показалось, что император хотел сказать что-то еще. Но сказал лишь:

– Увидимся на обеде.

Перед тем как отправиться на совещание, Арен заглянул к себе, чтобы оставить рисунок Софии на столе. Минуту он стоял на месте, рассматривая живые глаза собственных детей, их радостные улыбки, ямочки на щеках, волосы, к которым так любил прикасаться.

Когда она успела нарисовать это? Раньше или, может, ночью? Или утром? Впрочем, какая разница. Ее искреннее счастье, настоящий восторг, который испытывала София, протягивая ему этот рисунок, а детям конфеты, тоже стали для Арена частью подарка.

Эмоции Софии приносили ему удовольствие. Конечно, он и раньше встречал искренних людей – особенно искренними были дети, – но никогда не испытывал удовольствия от чужих эмоций. Возможно, потому что чужие эмоции никогда не были направлены на него самого. А здесь… Искренняя, радостная, светлая влюбленность. В этих чувствах не было ни капли тьмы. И императору, когда он ощущал их, казалось, будто он и сам начинает светиться.

Но чувства Софии нравились не только ему, и это уже было проблемой посерьезнее. С Агаты вновь слетел эмпатический щит, и Арен заметил, с какой радостью его дочь принялась впитывать в себя чужие ощущения. Это было ошибкой, он объяснял ей много раз, что так делать нельзя. Чужие эмоции – это чужие эмоции, их можно чувствовать, но необходимо отсекать. Иначе просто сойдешь с ума, не понимая, где ты, а где другой человек.

Но сегодня утром, да и накануне, император впервые за последние годы нарушил это правило. Он наслаждался Софией. И не представлял, что говорить дочери, ведь она наверняка это заметила. Как учить ее не впитывать чужое, если сам при ней сделал иначе?

Но поговорить придется. Агате нужно учиться контролировать эмпатию. Чужие эмоции, даже если они такие, как у Софии, могут быть опасны.

Арен усмехнулся, прекрасно понимая, что он уже попал на крючок. Единственный выход – уволить Софию прямо сейчас, пока еще не поздно. Дать ей хорошие рекомендации, оставить зарплату за полгода в качестве компенсации за неудобства и распрощаться. А потом заниматься утешением детей, которые наверняка будут рыдать и бунтовать. В прошлый раз Агата чуть не свела с ума охрану и его, сняв с руки браслет с маячком и спрятавшись в саду. Два часа Арен искал собственную дочь, используя кровную магию и молясь, чтобы с ней за это время ничего не случилось.