Важное время - Владимир Привалов (2021)

– Базлать некогда. Слева лестница, идем по ней. Всех встречных – под нож, – бросил он на ходу. Братья кивнули и двинулись следом. Дверь распахнулась; их встретили гомон, стук игральных костей и спертый дух перегара и немытых тел.

– О-го-го! – барагозили в углу.

Не оглядываясь, Остах двинулся к лестнице и плечом оттер в сторону поднявшегося навстречу амбала с лицом побитой собаки. Он почувствовал сзади короткий взмах Йолташа и краем глаза увидел заваливающееся тело. Две ступеньки, четыре…

– Эй, эй, подожди! – раздался вопль из глубины зала. Их заметили.

Шесть, восемь…

– Они Ежа кончили! – прокричал кто-то. – Эй!

Раздался оглушительный свист, и о стену рядом разлетелся глиняный кувшин. Послышался топот сверху, и навстречу выкатились двое с кожаными наручами и ножами в руках. Остах уцепил переднего за лодыжку, перехватывая вооруженную руку, и скинул с верхотуры в зал. Тот рухнул на стол, разнося в щепы. Со вторым схватился Барат. Грамотно увел противника в сторону ложным замахом, саданул стопой в колено и воткнул кинжал в шею. Толкнул противника вниз по лестнице и встал наверху. Йолташ по кивку наставника пнул дверь и вжался в стену. Вовремя! Мимо прогудела стрела. Йолташ пригнулся и вкатился в комнату. Остах поспешил следом.

Любимчик сидел на скамье голышом, держа в руках разряженный самострел. Рядом с ним на коленях стояла девка с заголенным грудями. Она вытерла губы, со страхом глянула на приближающегося Йолташа и бросилась в дальний угол. Любимчик швырнул в голову противника самострел, но горец с легкостью увернулся.

– Я сам! – осадил ученика Остах. – Сам должен.

– Рыбак!.. – прошипел Любимчик, узнавая. Он дернулся, пытаясь достать до пояса с кинжалом, но тот лежал слишком далеко.

– Юбочник! – крикнул в ответ Остах, как следует вдарил Любимчика ногой по промежности и всадил верный нож под подбородок. Враг рухнул бездыханным, лицом вниз. Дуреха завизжала, и Остах выволок ее из комнаты, спихнув с лестницы.

– Барат! – рявкнул он. Горячий горец уже резался с кем-то на площадке. Барат махнул рукой, оттолкнул противника, пропустил мимо себя визжащую деваху и взлетел наверх. Остах втолкнул ученика в проем, захлопнул дверь, а Йолташ перекрыл проход лавкой. Барат подскочил к тяжеленному столу и поволок.

Дверь задрожала от ударов. Втроем они подтащили стол и перевернули набок. Запыхавшийся Остах сел на пол и смахнул пот со лба.

– А верный у Оли замысел-то оказался! – ткнул Барат брата в бок. – Пришли и кончили ночного главу! – Он кивнул на тело.

– Главное, чтобы Пелеп не заблудился, – проворчал Йолташ, подходя к окну.

– Я и без поваренка этот сброд в кулак соберу, – проворчал Остах, поднимаясь. Он покосился на тело. Рыбака ждала грязная работенка, но кто сказал, что власть над ночным людом будет валяться под ногами? «Хотя, – Остах хмыкнул про себя, – вот она, валяется. Голым задом кверху». Остах вытащил кинжал и склонился над Любимчиком.

Вскоре в дверь перестали ломиться, снаружи послышались крики, топот и звон железа.

– Наши пришли, – донеслось от окна.

– Ну и я закончил, – с отвращением сказал Остах. Как он ни берегся, кровь залила сапоги и запачкала штаны. – Отпирайте дверь.

Когда Остах вышел наружу, наемники с боларами и болотниками уже утихомирили завсегдатаев. Снаружи, со двора, гудела толпа: ночной люд подтягивался с окрестных улиц.

«Так даже лучше», – подумал Остах, спускаясь по лестнице и неся за волосы на вытянутой руке голову Любимчика. Гомон в харчевне как отрезало. А стоило выйти во двор, напротив, гвалт поднялся до небес, словно воронье загалдело. Местные распаляли друг друга, заводились. Наемники-арзратцы ощетинились копьями и сплотились вокруг.

– Ты кто такой, чудило?

– Не по закону!

– Разорвем косорылых!

– На пику его, сученыша старого!