Важное время - Владимир Привалов (2021)

– Ты по какому праву, мил-человек, главу нашего порешил? Ты кто такой? – Путь преградил всклокоченный дедулька, пьяный настолько, что не ведал страха.

– По какому праву? – напряг голос Остах, хватая толпу глоткой, как в бою.

Ночной люд примолк.

– По какому праву? По праву защиты и долга. Этот, – Остах качнул отрезанной головой, и кровавые капли разлетелись вокруг, – долг не захотел возвращать, наемников подослал.

Остах кивнул в сторону горбоносого арзратца. Тот вышел вперед и коротко кивнул, подтверждая сказанное. В толпе поползли шепотки. Долг для ночного люда – дело святое. Но только для своих.

– У ночного главы Атариана долг передо мной. Я потребовал вернуть, а юбочник ваш мошной тряхнуть не захотел, решил копьем отплатиться… – наседал Остах.

– Что ж ты за птица, что цельный ночной хозяин тебе должон? – проорал кто-то.

– Тю! – присел пьяный дедок, еле стоящий на ногах, который все это время таращился на Остаха. – Так это Рыбак! Из Арраина! – заорал он, тыча пальцем. – Когда горец, дружок его, Хриплого на главенство посадил, он башку мне пробил! – И дедок погладил вмятину на плешивом черепе.

– А ну! – проорал Остах и метнул свой страшный снаряд через весь двор Барату, оседлавшему ограду. Башка юбочника, крутясь в воздухе, окропила толпу брызгами. Барат ловко поймал ее и насадил на кол.

– Теперь у ночного люда Атариана новый глава, – веско произнес Остах, обводя толпу тяжелым взглядом.

– А и верно! – ударил себя по коленке дедок, которого Остах так и не вспомнил. – Рыбак из «добрых» всяко лучше, чем юбочник поганый!

Толпа одобрительно загудела. Остах углядел, как немногочисленные старики, размахивая руками, растолковывают что-то соседям.

«Помнят меня еще… Помнят, значит…»

– Только ить, – хитро ухмыльнулся пьянчужка, – слышь, новый глава… Проставиться бы надо.

Рыбак освободил дверной проем в харчевню, шагнув в сторону, и махнул рукой:

– Гуляй, ночной люд! Угощаю!

Глава 15

Ултер

– Ну прости меня, – вцепилась в руку несносная девчонка. – Ну прости, прости, – затормошила Вилея. От порывистого движения длинные косички взметнулись и погладили Ултера по щеке, а расцарапанную ладонь дернуло. Ули не показал виду, что ему больно, а по-прежнему сидел прямо и смотрел вниз, на дорогу.

«Паршивка!»

Рядом, на длинной узкой скамье у подножия сторожевой башни сидели Вутц и Хоар. Вместе они встречали долгожданный караван: канатоходцы возвращались домой, в Пайгалу. Кибитки балагана разглядели на соседнем склоне загодя, два дня назад. Повозки с большими колесами то исчезали за горными кручами, то вновь выныривали среди острых скал, петляя по узкой дороге. Сегодня односельчане, полгода назад уехавшие в Империю «играть на канате» – так пайгалы говорили о своем ремесле, – наконец повечеряют у родного очага.

Беспокойная девчонка не отступилась и не выпустила руку Ултера. Теперь Вилея подобралась ближе и заглядывала Ули в глаза, пытаясь высмотреть: не сильно ли он сердится. Непоседа мешала Ули смотреть вдаль, и мальчик отодвинулся.

Он вспомнил, как впервые увидел ее шальные глаза и цветастые косички с вплетенными лентами, и покосился наверх, на остроконечные крыши башен. Туго натянутый канат никуда не делся, так и нависая над дорогой, словно тоненькая балка-перекладина входных ворот.

Когда меховая шапка шлепнулась перед носом упавшего мальчика, он со страхом поднял голову кверху, ожидая увидеть падающее тело. Как в тот страшный день. Но вместо этого разглядел хохочущее лицо и свесившиеся косички. Стройный горец-канатоходец оказался девчонкой, которая болталась на канате вниз головой, уцепившись носочками, и звонко смеялась. Ее ложное падение оказалось всего лишь трюком!

Ули, лежа на дороге весь в пыли, покраснел от стыда. Словно на него плеснули из-за угла помоями, окатив с головы до ног. Вдруг со стороны села раздался крик: