Ритуал - Сергей Остапенко (2021)

Откуда-то из подспудных глубин моей сущности стали один за другим выползать темные видения и образы. Постепенно они вытеснили все остальное, и я один на один остался с той частью самого себя, которой каждый человек подсознательно побаивается и сторонится.

Ощущение наступающей физической гибели перестало пугать, напротив, вызывая приветствие у вывернутой наизнанку души. Мне показалось, что некая злобная чуждая сила сминает меня и вдавливает в невообразимо малый объем. Я оказался в самом глубоком, холодном и лишенном всяких проявлений жизни колодце, над которым стоял сам сатана в облике Намухри, смеялся и порывался захлопнуть крышку окончательности и беспросветности. Раскаты его ядовитого смеха и далекий гром слились у меня в голове в один непостижимый разрушительный гул.

Гудящая кромешная тьма вокруг: танцующая стихия, разрывающая все связи!

Удар грома смел кокон безмолвия с моего «Я» и из моего горла вырвался неимоверный крик страдания и боли, неистовый хриплый клекот последнего живого человека. Я вынырнул снаружи человеческого естества, отдаваясь бурлящему потоку своего безумия. Мне казалось, что я покрываюсь перьями и чешуей, выбрасываю когти, словно змея, сбрасываю кожу, выпускаю щупальца и ложноножки. Во мне боролись, срастаясь и разрывая друг друга в клочья, метафизические полюса сущего. На трудноопределимый период времени я стал тем единым видоизменяющимся живым существом, которое, меняя формы, размеры, пол, существует с древней архейской эры, сквозь эпохи и до наших дней, живым организмом, низведенным до самой низшей точки влачения груза жизни, живой, сознательной волной энергии, бьющейся между молотом и наковальней бесконечного процесса перехода бытия в небытие.

Говорят, таким образом генетическая память, хранящаяся в ДНК, напрямую разговаривает с нашим сознанием. Я не знаю.

Я пронзительно кричал, выплескивая свой страх, свое отчаяние, обиду и смертельную тоску. И далекое эхо вернуло мне мою боль.

Сова, устроившаяся в кроне разлапистой сосны, испуганно взмахнула крыльями, ухнула и справила нужду мне на плечо. Но я не придавал этому значения. Воздев руки к небу, тряс сжатыми кулаками; обратив перекошенное лицо вверх, истекал слезами. Голосовые связки вышли из строя, и мой крик выродился в сиплое беспомощное рычание. Когда силы и ярость иссякли, я побрел, не разбирая дороги, сталкиваясь с деревьями и раздирая ноги в кровь о колючий кустарник.

Ночь. Духота. Вспышки далеких молний. На плато начался ливень.

Дальнейшее помню смутно. Здравый рассудок покинул меня, и я уподобился кораблю, лишенному управления. Меня носило по долине бесцельно, и в памяти остались только неясные размытые пейзажи и образы диковинных существ. Не имею понятия, как я себя вел и почему остался в живых. Очевидно, мне везло. Сколько прошло времени, не знаю, но мои блуждания в конце концов завели меня в местечко, откуда я не смог выбраться.