Ритуал - Сергей Остапенко (2021)

Сначала я прилип к нему, как к магниту. Но это чепуха по сравнению с тем, что стало происходить мигом позже. Пока я безуспешно пытался оторваться, из глубин самоцвета в небо ударил луч света, ослепительный, словно огромная сварочная искра. Больно не было, но и приятно тоже. Мне было не до удивления, и я, обеспокоенный своим странным пленением, жмурясь, отдирал от алтаря руку. При этом имел неосторожность попробовать оттолкнуться второй рукой и тоже прилип. Тут лучи стали зажигаться один за другим, превратив ту сторону алтаря, подле которой корячился я, в подобие светящегося дикобраза.

– Сработало! – завопил Юдин. – Сердце бога открывается!

– Да помогите же! – возмутился я.

Танюша бросилась меня отдирать.

– Стоп! – перехватил ее Саня. – Корешки жрал?

– Какие корешки?

– Ритуальные, которые тебе твой всемогущий препод дал!

– Нет!

– Где они?

– В кармане! Тьфу, за пазухой!

– Не подходи к нему! – предупредил Саня девушку и нагло полез шарить мне под одежду. Таня послушалась, глядя на происходящее выпученными глазами.

– Не щекоти! Не раздевай! – брыкался я.

Саня с трудом извлек злополучный мешочек и запустил его как можно дальше. Потом поскреб затылок и, не реагируя на мои вопли, стал перекидывать мои ноги наверх. Я сопротивлялся, но он был неумолим.

– Ну, хоть сейчас не кочевряжься! – попросил он. – Повиси так.

Я смирился и повис вниз головой, кривясь от боли в неестественно вывернутых руках. Саня приступил к выполнению следующей части только ему известного плана. Для этого ему потребовалась Татьяна.

– Ай, пусти! Что ты хочешь?

Юдин, несмотря на ее трепыхания, подхватил Таню на руки и буквально закинул на алтарь.

– Мама! – заголосила Таня, когда после контакта с самоцветом ее насквозь стали прошивать голубые вьющиеся молнии. Я готов был оставить кожу ладоней на поверхности алтаря, только чтобы добраться до любимой и помочь ей. Оказалось, что в этом неведомые силы мне не препятствуют. Я, с усилием скользя руками, взобрался наверх. Камень стал прогибаться, податливо принимая форму моего тела. Таня тоже стала погружаться в противную массу алтаря, которая ходила под ней, словно надувной матрац с огромным раскаленным вольфрамовым сердечником посредине.

– За руки, за руки беритесь! – едва донесся до меня голос прыгающего вокруг алтаря Юдина.

– Ну уж нет! – просипел я, предчувствуя новый подвох.

Однако Таня была более восприимчива к его указаниям и устремилась ко мне. Как только она дотянулась и ухватила меня под коленку, расплавившийся внезапно алтарь расступился, и мы провалились внутрь.

Меня проглотила ужасающая стиральная машинка, снабженная атомным реактором. Потом я понял, что рядом со мной, еще ярче, чем окружающая нас огненная сфера, пылает солнечный протуберанец, имеющий любимые черты. И угрожающая враждебность окружающей среды куда-то вдруг улетучилась, как и то, что я привык считать своим «Я». Больше не было отдельных «Я» и «Она», а только единое целое.

А потом я понял, что наблюдаю землю с какой-то неимоверной высоты. Мы одновременно находились в сердце алтаря, поднимались из него пучком ослепительно-великолепных молний и парили в вышине, в окружении грозовых облаков, пылающим диковинным символом. Ни тел, ни человеческих ощущений, ни мыслей. Я улавливал только чистую любовь моей спутницы, которая была, по сути, моей собственной любовью, да невнятные реплики амулета, который восхищенно ругался внизу, потрясенный невиданным зрелищем.