Основной компонент - Александр Пономарев (2021)

Холодный двигатель взревел голодным зверем и громко затарахтел, позвякивая клапанами. Внезапно из комнаты, где мы только что были, открыли огонь. Пули горохом посыпались на броню. Воображение живо нарисовало, как они высекают снопы оранжевых искр из железа. Тесное чрево машины откликнулось барабанной дробью и наполнилось гулом. Я с треском включил передачу, топнул по педали газа и, не успев до конца вывернуть руль, снес передним краем тяжелой махины угол дома. Кирпичи загрохотали по корпусу, задние колеса подпрыгнули на обломках стены, и броневик, рыча мотором, выскочил на толпу пехотинцев с собаками.

Сквозь узкую смотровую щель я видел лишь ограниченную домами полоску дороги да разбегающиеся фигурки животных и людей. Колеса то и дело на чем-то подскакивали, но я предпочитал не думать о вероятных жертвах.

Броневик мчался к основному выезду с фабрики. Машину бросало из стороны в сторону. Она скребла бортами по стенам, терлась колесами о штукатурку, оставляя на ней черные полосы. Немцы лезли из всех щелей, словно тараканы. Пехотинцы стреляли вдогонку, бросали гранаты, но крепко сработанный корпус оберегал от неприятностей.

Не вписавшись в очередной поворот, я на полном ходу протаранил приземистый дом и резко вдарил по тормозам. Прямо на нас двигался «тигр», грозно лязгая гусеницами и ревя мотором.

– Ставь завесу! – заорал я не своим голосом, с треском врубая задний ход.

Марика послушно нажала кнопки. Установленные по бокам башни мортирки громко захлопали. Дымовые гранаты, кувыркаясь, полетели в стороны, волоча за собой клубящиеся хвосты, ударились в стены и отскочили на середину дороги. Бурый дым быстро растекся по земле и начал подниматься в воздух. Вскоре колыхающаяся преграда выросла до крыш расположенных рядом домов и медленно поползла к нам.

Сбавив обороты до максимума, я осторожно повел броневик задним ходом, опасаясь в любой момент налететь кормой на какую-либо преграду. За пределом видимости раздалось громкое бдуум-бдз! Сквозь полоску визира я видел, как снаряд пробил огромную брешь в клубящейся завесе. К счастью, он промчался в стороне от бронемашины. Спустя мгновение прогремел взрыв. Видимо, боеприпас все-таки нашел цель.

– Огонь! – рявкнул я громче взревевшего двигателя.

Марика дернула рычаг электроспуска. Пушка протяжно ухнула. Звякнула вылетевшая из затвора гильза, и башня наполнилась дымом и запахом сгоревшего пороха.

В это время восьмиколесный монстр кормой налетел на фонарный столб. Тот переломился, как спичка, и рухнул на броневик. Тесная, воняющая машиной и пороховой гарью стальная коробка загудела, как колокол. Кажется, Марика что-то крикнула, но я не расслышал слов. В ушах еще звенело, когда я воткнул первую передачу и бросил бронированную машину в проулок. Мы не проехали и ста метров, как справа по курсу домик для персонала с грохотом превратился в развалины.

Броневик проскакал по горе из дымящихся кирпичей и резко затормозил, клюнув тупым носом. С трех сторон на него перли танки, полностью отрезав путь к центральным воротам. У того, что приближался слева, срез пушки с грохотом окутался дымом, и еще один дом стал строительным мусором.

– Да, е… – дальше я выдал столько эмоциональных по накалу фигур речи, что у Марики не только уши завяли и скрутились в трубочку, но и волосы встали дыбом. Она такой экспрессивной лексики в жизни не слыхивала, да и вряд ли когда еще столько услышит. Закончил я вполне цензурным: – Понаехали сюда, сволочи!

– Тот коротышка хвастал о танковом взводе, – сказала Марика, с лязгом вгоняя снаряд в казенник. – Говорил, что вызвал его на помощь и скоро от партизан здесь мокрого места не останется.