Основной компонент - Александр Пономарев (2021)

Видимо потеряв всякую надежду достучаться до моего сознания, Марика схватила меня за руку и потащила за собой. Я ковылял, спотыкаясь на каждом шагу и еле переставляя ноги, но не выпускал оружие из рук. Контузия постепенно отпускала. В глазах уже не троилось, но остался муар, будто я смотрел на мир через полиэтиленовую пленку. Понемногу возвращался слух: сквозь непрерывный гул я различал тихий хруст камней под ногами, чуть слышное поскрипывание битого стекла и слабый рокот моторов.

Вверху кузнечиком застрекотал автомат. Пули защелкали по стенам. Марика пригнулась, вскинула руку. «Парабеллум» в ее ладошке несколько раз дернулся и затих. С крыши свалился «шмайссер», а потом с глухим шлепком на дорогу рухнуло тело.

Впереди неожиданно появились четыре пехотинца. Я, не целясь, выпустил длинную очередь от бедра. Ровные стежки пулевых отверстий прошили немцев наискось. Поверженные враги еще падали, согнув ноги в коленях, а я уже втолкнул Марику в соседний дом.

В это время ухнула пушка одного из «тигров». Снаряд угодил в полыхающий бронетранспортер. Боеукладка рванула с оглушительным грохотом. Сорванная взрывом башня пробила крышу нашего укрытия, пронеслась в метре от меня и, пронзив пушечным стволом стену, застряла в змеящейся трещинами пробоине. На какой-то миг наступила звенящая тишина, потом раздался противный скрип, и проломленная крыша с треском и грохотом рухнула в дом, подняв при этом тучи серой пыли.

Мир сразу изменился и из цветного стал сумрачным, наполняясь похожими на свистящий шепот звуками. Очертания предметов размылись. Вокруг каждой вещи появилось темное сияние с извилистыми протуберанцами. Кое-где на стенах проявились знаки в виде стилизованного под стрелу глаза с черным солнцем вместо радужки. Они чем-то напоминали наскальные рисунки и, казалось, были нарисованы коптящим факелом.

Все петроглифы указывали в одну и ту же сторону. Я сделал шаг в том направлении, но неожиданно для себя преодолел около двух метров, словно находился на Луне. Двигаясь по указаниям «стрелок», я очутился в соседней комнате, где увидел еще один загадочный символ, показывающий на заваленный обломками угол. Под завалом пульсировало зеленоватое свечение. Я хотел рассмотреть, что это там светится, но не успел: меня поволокло назад с огромной силой, словно где-то включился гигантский пылесос.

Спустя мгновение губы обжег соленый поцелуй, чуть позже грудь пронзила сильная боль. Я шумно втянул в себя воздух, открыл глаза и увидел Марику. Слезы ручьями бежали по ее черным от копоти щекам, рисуя на них кривые дорожки. Пыльные волосы свернулись в неопрятные космы и висели дохлыми змеями.

– Матка боска, ты жив! – всхлипнула она и провела рукой по лицу, оставляя на коже рваные полосы грязных разводов. – Вставай, милый, надо бежать!

С улицы по-прежнему доносился металлический лязг и рокот моторов, слышались далекие голоса.

– Что произошло?

Я приподнялся на локте и тут же упал на кучу щебня, сильно приложившись затылком о бревно. Оно упиралось в пол под углом, зацепившись за брус мауэрлата криво изогнутыми скобами.

– Тебя бревном приложило по голове. Ты с минуту пролежал без чувств. Я уж, грешным делом, решила, что осталась одна. Вставай, родной, прошу тебя!

Марика потянула меня за руку. Я сжал зубы, сдерживая рвущийся на волю стон, и встал на ноги, стараясь не думать о ноющей груди. Подумаешь, ребра болят. Главное, жив и с Марикой все в порядке. Вспомнив о странных рисунках, я посмотрел на уцелевшие стены. На них ничего похожего на загадочные знаки не было. Неужели мне все привиделось?

А голоса раздавались все ближе. Я различил похрустывающие шаги и слабое позвякивание, с каким откидные приклады «шмайссеров» ударялись о пряжки ремней, короткие очереди в подозрительные кучи хлама. Медлить нельзя, надо действовать! Я подковылял к завалу в соседнюю комнату, из-под которого недавно вырывалось зеленоватое свечение.

– Помоги!