Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Сначала Человек творил одними лишь руками – обтесывал камень, резал по дереву, придавал форму глине. Затем он сделал продолжением своих рук механизмы и с их помощью начал создавать вещи, которые прежде были ему не под силу. Теперь же человек мог творить не руками и механизмами, а разумом, хотя разуму все равно требовались надстройки – машины, которые транслировали в вещественный мир плоды его мыслительных трудов.

Лодж подумал, что однажды разум освободится и от этой необходимости, перестанет нуждаться как в руках, так и в машинах.

Экран вспыхнул, и на нем появилось дерево, еще одно, затем скамейка, пруд с уточками, зеленая лужайка, мраморная статуя в отдалении, а совсем далеко, на горизонте – очертания городских небоскребов.

Именно в этих декорациях действие завершилось накануне. Действующие лица решили устроить пикник в городском парке – хотя, конечно, едва ли эта идиллическая картинка продержится долго.

И все же Лодж надеялся, что сегодня пикник останется пикником. «Давайте хотя бы раз не будем мудрить, обойдемся без внезапных потрясений и леденящих кровь поворотов», – думал он. Если кому-то сейчас придется выводить своего персонажа из безумных хитросплетений внезапно изменившегося сюжета, рассудок может не выдержать напряжения.

Сегодня им предстоит играть Спектакль без одного персонажа, и многое будет зависеть от того – без какого именно.

Сцена оставалась безлюдна, подобная живописному полотну – великолепный парк в цветении весны, каждая деталь на положенном месте.

Почему они медлят? Чего ждут?

Они ведь все подготовили к началу. Чего дожидаются?

Кто-то вызвал легкий ветерок, и листья деревьев зашуршали, гладь пруда подернулась рябью.

Лодж представил перед глазами свой персонаж и вывел его на экран, мысленно воспроизводя вихляющую походку, травинку меж зубов, цепляющиеся за воротник нестриженые кудри.

Кто-то же должен был начать…

Провинциальный Хлыщ вдруг развернулся и убежал обратно. Через пару мгновений он снова возник, таща в руках здоровенную плетеную корзину.

– Чуть не забыл покушать взять, – пояснил он с деревенской непосредственностью.

В темноте зрительного зала кто-то хихикнул.

Лодж возблагодарил Бога за этот смешок. Значит, все пока идет хорошо. Ну? Что же остальные?

На экран широким шагом вышел Нищий Философ – обаятельный тип, за фасадом пестрого жилета, пышных респектабельных седин и аристократических повадок скрывавший свое истинное лицо: а был он никчемным тунеядцем и пустым хвастуном.

– Друг мой, – радушно приветствовал он Провинциального Хлыща. – Мой милый друг!

– Не друг я тебе, – огрызнулся Хлыщ, – пока триста баксов мои не отдашь.

«Ну?! – мысленно вопрошал Лодж. – Где остальные?»

Явилась Красивая Стерва в сопровождении Правильного Юноши, которого в любую секунду подстерегало жестокое разочарование.

Провинциальный Хлыщ меж тем уселся на траве, раскрыл корзину и принялся вынимать из нее свое «покушать» – окорок, целую индейку, голову сыра, термос, банку желе, маринованную селедку… Красивая Стерва состроила ему глазки и призывно покачала бедрами. Провинциальный Хлыщ вспыхнул и потупился.

– Давай, соврати мальчонку! – заорал Кент из зала.

Остальные расхохотались.

«Ничего, – повторял себе Лодж, – ничего, все будет хорошо. Если они начнут перебрасываться шуточками – значит, все в порядке».

– Мне нравится ход твоих мыслей, котик, – проворковала Красивая Стерва. – Пожалуй, я так и сделаю.

И направилась прямиком к Хлыщу.

А тот сидел, не поднимая глаз, и все выкладывал на траву разнообразную снедь – в таких количествах, что едва ли уместилась бы и в десятке плетеных корзин. На траве появлялись круги копченой колбасы, горы сосисок, холмы зефира, жареный гусь – и, наконец, бриллиантовое ожерелье.

Красивая Стерва тут же схватила его, пища от восторга.