Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Джонни стоял на коленях, и в него проникали слова, и проникал их смысл, и это было больше, чем он мог вынести: обрести друзей, которые вот-вот погибнут.

– Джонни, – позвали они.

– Да? – Джонни едва сдерживал слезы.

– Хочешь с нами поменяться?

– Поменяться?

– Ну, как друзья меняются. Ты нам что-нибудь дашь, и мы тебе дадим.

– Но у меня нет ничего… – И тут он вспомнил: есть! Карманный нож. Вещица, конечно, так себе, кончик лезвия обломан, но хоть что-то.

– Отлично, – сказали они. – Самое то. Положи на землю рядом с аппаратом.

Джонни положил ножик рядом с аппаратом, и, хотя он ждал, когда это произойдет, все случилось очень быстро, он и заметить не успел. Так или иначе, нож пропал, а на его месте оказалось что-то другое.

– Спасибо, Джонни. Ты молодец, что с нами поменялся.

Джонни протянул руку и взял то, что ему оставили; даже в темноте эта вещь вспыхивала скрытым пламенем. Мальчик повертел ее на ладони. Она походила на драгоценный камень со многими гранями, и изнутри шло свечение, переливавшееся разными цветами.

Только увидев это яркое свечение, Джонни вдруг понял, как вокруг стало темно и как сильно он задержался, и вскочил, и, не дав себе времени попрощаться, побежал.

Для поиска коров уже стало слишком темно, оставалось только надеяться, что они сами пошли домой и он найдет их по пути и пригонит. Скажет дяде Эбу, что ему пришлось долго за ними гоняться. Скажет, что телки сломали изгородь и он загонял их обратно. Скажет…

От бега у Джонни перехватило дыхание, сердце выпрыгивало из груди. Его обуял страх, страх перед собственным проступком, которому нет прощения, – и это после всех прочих грехов, после того, как он забыл сходить к ручью за водой, потерял вчера двух телок, а еще в кармане у него нашли спички…

Коров он не нагнал – они были дома, причем уже подоенные, и Джонни понял, что задержался гораздо дольше, чем ему казалось, и все гораздо хуже, чем он боялся.

Он подошел к крыльцу, дрожа от страха. В кухне было светло: его ждали.

Дядя и тетя сидели за столом, повернувшись к нему, и свет падал на их суровые лица, будто вытесанные из камня.

Дядя Эб встал, возвышаясь до самого потолка; на руках с закатанными по локоть рукавами вздулись мышцы. Он шагнул к Джонни, Джонни кинулся прочь, однако тяжелая рука легла сзади ему на шею, и пальцы обхватили горло, приподняли его и встряхнули с молчаливой злобой.

– Вот я тебе покажу, – сквозь зубы произнес дядя Эб, – я тебе покажу…

Что-то упало и покатилось по комнате, оставляя за собой светящуюся дымку.

Дядя Эб перестал трясти Джонни, на миг замер, держа его в руках, а затем уронил на пол.

– Это у тебя из кармана… Что за штука?

Джонни отпрянул и затряс головой. Он ни за что не скажет! Никогда! Что бы дядя Эб с ним ни делал. Пусть хоть убьет.

Дядя Эб прошагал к камешку, быстро нагнулся и поднял его. Затем вернулся к столу, положил и, склонившись над ним, стал смотреть, как он сверкает гранями.

Тетя Эм подалась вперед и тоже взглянула.

– Ничего себе! – сказала она.

И они оба замерли, глядя на камень, – глаза у них горели, дыхание стало прерывистым. Наступи тут конец света, они бы и не заметили.

Потом они повернулись к Джонни, словно совершенно забыв про камень, словно сначала он был зачем-то нужен, а теперь исполнил свое предназначение и стал им неинтересен. Что-то с ними случилось; точнее, не случилось, а просто они стали какими-то другими.

– Ты, наверное, голодный, – сказала тетя Эм. – Согрею-ка тебе поесть. Яйца будешь?

Джонни сглотнул и закивал.

Дядя Эб сел, совсем уже не глядя на камень.

– Знаешь, – сказал он, – я тут на днях видал в городе нож – в самый раз для тебя.

Джонни едва его слышал.

Он просто стоял и внимал доброте и любви, которыми наполнялся дом.

Истина

Перевод К. Королёва

1