Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Льюис забросил работу и занимался в своей лаборатории лишь присланными Партнером предметами. Большинство из них мы так и не раскусили. Наверное, их можно было как-то использовать, но мы не смогли понять, как именно.

Вот, например, душистый флакон. Это мы его так назвали, хотя подозреваю, что запах – явление побочное, а на самом деле флакон изготовлен для совершенно других целей. Льюис и ребята в лаборатории изучали его вдоль и поперек, пытаясь понять, зерно это или плевел, – и ухитрились каким-то образом его включить. А потом три дня, работая в противогазах, пытались его выключить. Когда запах стал невыносимым и люди принялись звонить в полицию, мы отвезли флакон за город и закопали.

Через несколько дней вся растительность поблизости погибла. До самой осени там крутились ученые-биологи, прямо из кожи вон лезли, норовили причину понять.

Еще нам прислали предмет, похожий на часы. Если это действительно часы, то такая система отсчета времени кого угодно взбесит: вещица периодически вспыхивала, а больше ничего и не происходило.

А еще одну штуковину берешь, указываешь на что-нибудь, нажимаешь на ней маленький кружочек – не рычажок, не кнопку, просто пятнышко, – и там, куда указываешь, остается пустое место. А когда перестаешь нажимать – все становится как было.

Мы ее запрятали в самый дальний уголок лабораторного сейфа, наклеив красную бумажку с надписью: «Опасно! Не играться!»

Однако с большинством предметов вообще ничего не вышло. А они продолжали поступать. Я битком набил гараж и уже начал забивать подвал. Некоторых вещей я боялся и относил на свалку от греха подальше.

У Льюиса тем временем возникли проблемы с измерителем эмоций.

– Устройство работает, – сообщил Льюис – Психиатру, который проводил испытания, оно страшно понравилось. Но вывести его на рынок практически невозможно.

– Если прибор действует, – сказал я, протягивая Льюису банку пива, – его можно продавать.

– В любой другой сфере – наверное, но в медицине все обстоит иначе. Прежде чем вывести товар на рынок, нужно представить чертежи, обосновать принцип действия, показать результаты испытаний и все такое. А мы не можем. Мы не знаем, как оно работает. И почему вообще работает. И пока не узнаем, его не возьмется продавать ни один торговец медтехникой, и ни один медицинский журнал не станет его рекламировать, и доктора тоже не захотят им пользоваться.

– Ну, тогда долой его. – Мне было обидно, потому что только для этой вещицы мы и нашли применение.

Льюис тянул пиво, еще более угрюмый, чем обычно.

Удивительно, что мы вообще обнаружили предмет, на котором смогли заработать.

Надо сказать, то была заслуга не Льюиса, а Хелен.

Моя Хелен – отличная хозяйка. Она постоянно ходит по дому с тряпкой и пылесосом и так яростно все надраивает, что деревянные поверхности каждый год приходится красить заново.

Однажды вечером мы сидели в гостиной и смотрели детективный сериал.

– Джо, – сказала Хелен, – ты, никак, прибрался у себя в кабинете?

– В кабинете? Чего ради?

– Кто-то там прибрался. Билл, наверное.

– Да его сроду не видели с тряпкой в руках!

– Ну, не знаю. Зашла протереть пыль – а там абсолютно чисто. Все прямо блестит.

На экране сержант Фрайдэй допрашивал важного свидетеля, и я о словах жены скоро забыл. Однако на следующий день вспомнил. Я-то точно не вытирал в кабинете пыль, и Билл – руку даю на отсечение! – тоже; значит, прибрался кто-то другой, коль скоро даже Хелен признала, что там чисто.

Вечером я взял ведерко, набрал на улице пыли и принес в дом.

Хелен застукала меня на пороге.

– И что это ты намерен делать?

– Проведу эксперимент, – объяснил я.

– Проведи в гараже.

– Невозможно! Мне нужно выяснить, кто прибрался в кабинете.

Хелен двинулась за мной и в самом что ни на есть боевом духе встала в дверях; да уж, если эксперимент провалится, мне много чего придется выслушать.