Нелюбимая дочь - Пег Стрип (2019)

Ситуация утраты в младенчестве и детстве – отсутствие благотворного «парного танца» матери и ребенка, в котором дочь обретает способность управлять эмоциями, – зачастую осложняется, если дочь сознательно дистанцируется от собственных чувств, лишь бы перестать быть мишенью, особенно если в семье ей отведена роль «козла отпущения». Многие нелюбимые дочери – я в том числе – усваивают, что показывать свою уязвимость нельзя, потому что тогда тебя лишь сильнее будут ранить мать или братья и сестры. Совсем маленький ребенок может взять на вооружение этот способ облегчить себе жизнь, конечно, не понимая последствий. Вспоминает 37-летняя Ферн: «У нас дома слезы считались признаком слабости. Мать и братья издевались надо мной, и лет в шесть я сообразила, что слезы их только раззадоривают, и приучилась не плакать. Я вонзала ногти себе в ладонь или прикусывала язык, и боль каким-то образом помогала не заплакать. Лишь несколько лет назад, когда от меня ушел муж, оставив меня с двумя детьми, и я начала посещать психотерапевта, мне удалось понять, что я сама себя отсекла практически от всех чувств. Меня считали спокойной, беспристрастной и невозмутимой, но, если честно, я была зомби».

Отключаясь от всего, что чувствуете, – даже если это защита, помогающая в краткосрочной перспективе, – вы лишь усугубляете последствия наносимых вам ран. Если ментальные модели отношений выявляются в самом начале стадии осмысления, то неспособность управлять эмоциями не столь очевидна. В конце концов, мы привыкли плыть по течению или отгораживаться от всех крепостными стенами и делали это так долго – годы и годы после детства, – что считаем это нормальным. Кроме того, многим из нас трудно понять, что мы чувствуем, – у нас отсутствует ключевой элемент так называемого эмоционального интеллекта. В процессе осмысления необходимо понять, что такое эмоциональный интеллект и почему каждой из нас необходимо развивать его с учетом проблемного детства.

Как обнаружить на себе эмоциональные шоры

Если вы воспитаны на том, что необходимо подавлять, отрицать или отбрасывать свои чувства, не приходится удивляться, что они не только не помогают вам идти по жизни – а это их главное предназначение, – но превращают в пассажира утлой лодочки посреди бушующего океана.

В идеале наши мысли и эмоции действуют слаженно, взаимно обогащая процессы мышления и чувствования. Джон Майер и Питер Саловей определяют эмоциональный интеллект как «способность воспринимать эмоции, вызывать и пробуждать эмоции в помощь мысли, понимать эмоции и эмоциональное знание и рефлекторно регулировать эмоции в интересах рационального мышления». Главное, чтобы «эмоции делали мышление более рациональным и человек разумно воспринимал эмоции». (Кстати, я использую определение из оригинального исследования Майера и Саловея, а не из бестселлера Дэниела Гоулмана.)

Читая о четырех составляющих эмоционального интеллекта – перечисленных в порядке усложнения, оценивайте собственные возможности, чтобы понять, чего вам не хватает, и начать работать над собой. Первая составляющая эмоционального интеллекта самоочевидна и обеспечивается позитивной, надежной детской привязанностью. Она включает способности:

● определять (идентифицировать) свои эмоции;

● определять (идентифицировать) эмоции других людей;

● точно выражать эмоции и потребности;

● отличать истинные эмоции от ложных, искреннее их проявление от неискреннего.

Эта часть целиком связана с восприятием, и соответствующие навыки влияют на ваши взаимодействия с людьми: незнакомцами, коллегами, друзьями или возлюбленными.

Вторая составляющая охватывает использование эмоций для оповещения о мыслях и действиях. Для этого необходимо не только достаточно точно понимать, что чувствуешь, но и доверять как своим знаниям, так и обоснованности своих чувств, что не всегда легко для нелюбимой дочери. Элементы второй составляющей: