Красная таблетка-2. Вся правда об успехе - Андрей Владимирович Курпатов (2020)

Но были ли вы когда-то на концерте этой группы? Или, может быть, вы смотрели фильм о ней? Вам он понравился? А как вы познакомились с их музыкой? Эти вопросы уже на эпизодическую память.

Итак, Тульвинг обнаружил пациента, который не мог вспомнить события своего прошлого, но при этом сохранил довольно точные знание о мире. Как вы думаете, если бы Тульвингу пришло в голову спросить этого пациента о его планах на будущее, что бы он ему ответил?

Думаю, вы догадались – ничего. Этот пациент буквально впадал в ступор, когда нужно было ответить на вопрос, что он собирается делать завтра. То есть без эпизодической памяти мы в буквальном смысле этого слова не можем представить себе своё будущее вообще.

Или, если рассмотреть это под другим углом: для того чтобы представить себе своё будущее, мы должны перелистать альбом своих автобиографических воспоминаний и сшить из них некий образ этого самого своего возможного будущего.

Если шить его не из чего, то есть известные нам факты никак не связаны с нашими личными мотивациями и переживаниями, мы, даже имея на руках все вводные, не можем сложить их в картинку будущего. Зная даже всё, мы не сможем представить, что же случится завтра.

Такова особенность нашей памяти: нам недостаточно знать какие-то факты, в чём-то теоретически разбираться, для того чтобы увидеть будущее, учитывающее их. Нет, мы в любом случае будем опираться лишь на свой собственный жизненный опыт.

Старики раньше говорили: «Всё сдюжим, только б не было войны». Нам, не заставшим ужасы войны, этого не понять. То есть мы теоретически, конечно, понимаем, что мир значительно лучше войны, но у нас нет картинки, разворачивающей в нашем будущем войну.

Мы можем думать, что война возможна, но мы не можем себе представить, ощутить, что она станет нашей реальностью. В нашей эпизодической памяти просто нет соответствующих файлов.

Зная даже всё, мы не сможем представить, что же случится завтра.

Поэтому любые рассказы о том, что будущее, вполне возможно, будет, мягко говоря, непростым, не мотивируют нас к этому непростому будущему готовиться. Даже я, например, последовательно занимаясь этим вопросом, футурологией, так сказать, не ощущаю ужаса.

Как пройдёт моя старость? Ну как… Пока будут силы – буду работать, читать лекции, писать книги, консультировать людей и компании. Вероятно, больше буду отдыхать. Не знаю, в санаторий, наверное, ездить. Избавлюсь, видимо, от какой-то части имущества, чтобы голова из-за этого не болела.

Сейчас, когда я рассказываю эту «историю своего будущего», я собираю фрагменты прожитого мною опыта. А точнее, в моей памяти воскресают образы людей, чью старость я наблюдал. Это я могу себе представить.

А ещё я могу представить гипотетический мир будущего. Мир, в котором у людей не будет работы, где, возможно, возникнут серьёзные проблемы с ресурсами, какие-то зоны отчуждения, в которых одни люди будут спасаться от других людей.

Но я не могу представить себе себя в этом будущем. Поскольку у меня, как и у вас, впрочем, проблемы с памятью на будущее. Мы можем лишь вспоминать своё прошлое, пусть даже не личное, проецируя его в будущее и делая какие-то предположения. Таков механизм – из того, что было, создаём то, что, как нам кажется, будет.

Если же у нас в принципе нет в нашем опыте ничего такого, что бы отвечало этому будущему, мы и не сознаём рисков, мы не боимся. Если же соответствующей мотивации в нас нет, то мы и не предпримем необходимых шагов, чтобы или этого будущего избежать, или к этому будущему подготовиться.

Такова на данный момент проблема всего человечества, а не только моя или ваша. Мы строим цивилизацию, которой ещё не было, но строим бодро и уверенно, потому что у нас нет опыта, как в такой цивилизации жить, как эта цивилизация повлияет на людей.