Четыре жизни Хелен Ламберт - Констанс Сэйерс (2020)

– Я тоже любил тебя, но боялся своих чувств. Я сомневался, что мы сможем быть вместе. Ты никогда не узнаешь, как мне было стыдно… – Нора заметила слезы в его глазах и напряженные желваки на скулах. Он пытался держаться.

– После моей смерти.

Люк закрыл глаза.

Нора притянула его к себе и поцеловала. За поцелуем последовали лестница, его комната, его кровать. Долгий день, переходящий в ночь и утро, как будто в попытках наверстать упущенное.

Глава 23

Нора Уилер

Париж, март 1940 года

Когда Нора свернула на Рю-дез-Эколь, в Париже царила зловещая тишина. Она привыкла видеть мешки с песком, пропавшие статуи, грузовики, выезжающие из города. Поскольку гордые парижане боялись, что их дома превратятся в руины, они начали упаковывать ценные вещи и укладывать их в грузовики, которые с осени 1938 года мчались на юг непрерывным потоком. Детей тоже не было. Парки опустели. Детей упаковывали, точно сокровища, и отправляли в Бургундию.

Те, кто остался в Париже, пристально следили за линией крепостей и баррикад, тянущейся с севера в Ла-Ферте до реки Рейн. Линия Мажино обещала сдержать немецкие войска. На всех званых обедах теперь обсуждали, выдержит ли она. Париж должен был выстоять – не только город, но и образ жизни. В Париже было что-то особенное, что нужно было защитить, поэтому горожане убирали вещи и укладывали один на другой мешки с песком, прислушиваясь к приближающимся звукам. За последний год количество званых ужинов заметно уменьшилось. Люди отказывались от приглашений, потому что «на короткое время» уезжали на юг или в Америку, чтобы увидеться с семьей. Но никто из них так и не возвращался. Тихое опустошение города стало молчаливым вотумом недоверия к широко разрекламированной линии Мажино.

Нора зашла в книжную лавку на улице Рю-дез-Эколь. Каждую неделю закрывалось все больше и больше магазинов, и для девушки стало привычным делом добраться до магазина лишь для того, чтобы обнаружить закрытые ставни. Тогда ей приходилось начинать поиски работающих магазинов, пусть даже в других районах. Когда к ней вернулись воспоминания о Джульетте, она гуляла по улицам, глядя в окна, восхищаясь переменами. А еще – долгое время стояла у Пон-Неф, пытаясь найти в себе смелость посмотреть вниз. Девушка, которая прыгнула в воду, казалась близка ей переживаниями, однако Нора прожила целую жизнь, полную собственных горьких моментов, оставивших на сердце неизгладимые следы.

Проходя мимо газетного киоска, Нора взглянула на обложку Le Figaro. Муссолини объявил, что присоединяется к Гитлеру, и британцам не удалось совершить воздушный налет на Зюльт. На прошлой неделе раздавали противогазы, но Нора почему-то сомневалась, что увидит эту новость в газете.

В отделе с англоязычной литературой она вдруг заметила Лиллибет Дентон. Точнее, это Лиллибет Дентон шпионила за Норой. И в этом заключалась вся проблема.

– Это вы? – раздался голос снизу.

Опустив голову, Нора заметила улыбку подруги. На мгновение на нее нахлынула радость, но счастье длилось недолго – безопасный мир, который Нора создала с Люком, в одночасье разрушился.

– Это же вы! А все твердили, что вы утонули! – Лиллибет закрыла лицо рукой и засмеялась. – Упоминалась какая-то вечеринка в мою честь на борту корабля, – продолжала она. – Вы знали об этом? Да я под дулом пистолета туда не поеду! Я думала, что это все чушь собачья.

Нора улыбнулась привычке подруги разрывать слова надвое. Чушь со…бачья. Нора скучала по ней и теперь понимала, насколько абсурдным казалось приглашение Лиллибет в круиз на день рождения в Лос-Анджелес. Если бы Нора не была настолько подавлена смертью Билли, она бы с большим вниманием отнеслась к приглашению.

– Что ж, я не умерла, как вы видите. – Нора обняла подругу.

– Да, но выглядело так, будто вы и правда в воду канули, – заметила Лиллибет, касаясь ее волос. – Я вас едва узнала!