Четыре жизни Хелен Ламберт - Констанс Сэйерс (2020)

Нора вышла из книжного магазина и быстро свернула за угол, уклонившись на два квартала. Затем она направилась на другую улицу, названия которой не знала, и та привела ее в безопасную квартиру. Лиллибет было за шестьдесят, поэтому Нора сомневалась, что женщина следует за ней, но рисковать все равно не стала. Ее огорчил тот факт, что пришлось солгать подруге, но она не могла поступить иначе. Дрожащими от адреналина руками Нора пыталась вставить ключ в замок. Она посмотрела на улицу, но увидела только разносчика газет.

Нора нашла Люка в библиотеке, где он оценивал новую картину.

– Меня видели. – Бросив плащ через диван, она встряхнула волосами, намокшими от тумана.

Люк не отрывался от груды книг, разбросанных по столу из красного дерева.

– Многие видят тебя, любовь моя.

Нора покачала головой.

– Нет, я хочу сказать, что меня узнали.

При этих словах Люк взглянул поверх очков.

– Кто?

– Лиллибет Дентон.

– Плохо, – заметил он и откинулся на спинку стула, скрестив перед собой руки. – Вы говорили?

– Знаешь, это было странно. – Нора подошла к столу и прислонилась. – Я была в книжном магазине. Она увидела меня и задала кучу вопросов. В основном она говорила о том, насколько же нужно быть глупым, чтобы поверить в историю о круизе в Лонг-Бич в честь ее дня рождения… – Нора бросила на Варнера резкий взгляд.

– И тем не менее ты клюнула, – заметил Варнер, пожав плечами. – Что было дальше?

– Дальше она прицепилась с вопросами о моем местонахождении и причинах столь прекрасного французского языка.

– Ты ей что-то рассказала?

– Например, что я родилась в 1870-х годах в Шаллане и покончила жизнь самоубийством, спрыгнув с моста Пон-Неф?

– Ну, для начала.

Нора одарила Варнера угрюмым взглядом.

– Странность заключалась не только в этом.

Отодвинув картину, Люк поднялся со стула.

– Я весь внимание. – говоря, он начал собирать вещи.

– Не думаю, что есть причина для бегства. – Нора остановила Люка. – Я приказала ей забыть о нашей встрече.

– И что она ответила?

– Она меня забыла. Совсем. Как будто мы никогда и не были знакомы. – Нора заплакала. – Если честно, мне стало неприятно видеть этот пустой взгляд, словно я стерла о себе всю память. Это было ужасно.

Варнер вернулся к столу и взглянул на аккуратную стопку бумаг.

– Я как раз хотел поговорить с тобой. – Он взял Le Figaro. – Похоже, нам все равно придется покинуть Париж. С присоединением Италии к Гитлеру мы окружены.

– Но куда мы поедем?

– Вернемся в Америку. Европа слишком нестабильна.

У Норы против воли вырвался стон – она так боялась возвращения в Америку.

– Нора, послушай меня.

– Я не хочу возвращаться в Голливуд.

– Я и не предлагаю жить там. – Варнер снова сел. – Америка – большая страна.

– И какие варианты? Нью-Йорк?

– Нет. – Люк улыбнулся. – Слишком большой город. К тому же Клинт хорошо знает Нью-Йорк.

При упоминании этого имени Нора вздрогнула. Хотя Париж стал прекрасным укрытием, ей так и не удалось сбежать от своего прошлого кошмара.

– Куда тогда? В Сан-Франциско? – она уселась на стол, свесив ноги.

– Теплее.

– О боже! Не Лас-Вегас случаем? Это кошмарное место!

– Нет, но еще теплее.

– С каждой минутой это звучит все ужаснее. Что осталось? Оклахома?

– Таос.

– Таос? Что такое Таос?

– Город в Нью-Мексико. Я нашел для нас фантастический маленький испанский домик. Огромный участок… уединение… Ты сможешь завести лошадей.

– Скажи мне, Люк, проявляла ли я когда-нибудь интерес к лошадям?

– Не совсем…

– Никогда, если быть точнее.

– Там собираются художники. Это отличное место, чтобы ненадолго спрятаться.

– Вижу, ты давно подумывал об отъезде.

– Ты злишься?

– Нет. – Нора пожала плечами. – Люк?

Варнер уселся в кресло напротив.