Четыре жизни Хелен Ламберт - Констанс Сэйерс (2020)

Угрюмая женщина с необычной внешностью сидела в халате у бассейна и со скучающим видом курила сигарету.

– Ты снимал лежа? – Сандра наклонилась ближе. Углы фотографии казались слишком резкими.

– Да, – засмеялся он. – Она была на взводе. Ломка. Нам пришлось увести ее в душ, чтобы хоть немного привести в чувство. Вот почему у нее мокрые волосы. Я сделал все что мог и решил, что художественный снимок сработает лучше. Это для раздела о стиле. Уверен, им понравится.

Темная комната была завешана фотографиями Джими Хендрикса в «Форуме», Джима Моррисона в «Лондонском тумане», Элтона Джона в «Трубадуре». Среди них висели кадры беспорядков на Сансет и неузнанной Сандрой актрисы в «Шато Мармон». Ее любимой фотографией стал кадр Дженис Джоплин в перьевом пальто и восьмиугольных фиолетовых солнцезащитных очках, снятый в гостиной Рика, где она погрузилась с кем-то в интересную беседу. Судя по фотографии в студии, это был излюбленный снимок Рика.

– Просто потрясающе.

– Держи. – Он вручил ей стопку фотографий группы.

По мере того как Сандра просматривала снимки, она заметила разницу. Группа выступала увереннее, чем раньше; музыка заметно преобразилась. Рик как будто запечатлел все то, чего они раньше не замечали; его кадры почти вдохнули жизнь в группу, сделав единым целым. Если бы не Нэш, Сандра сомневалась, что они увидели бы себя такими.

Она взглянула на фотографа, и свет комнаты осветил белки его глаз.

– Ты проделал великолепную работу.

– Думаешь?

– Да. Ты запечатлел то, чего мы сами не видим.

– Реальность? Знаешь, это все иллюзии. Мы никогда себя не видим такими, какие мы есть, и тогда на помощь приходит камера. Иногда она показывает то, чего мы совсем не хотим замечать. – Рик указал на фотографию Эзры и Лили, выходящих из туалета «Хижины». Хью при этом нигде не было видно. Рик сделал фотографию, но разорвал. – Хью рассказывал Ким, что твои родители не поддерживают музыкальную карьеру. – Он вывешивал на просушку еще один набор фотографий. – Дерьмово. Знаешь, ты прекрасно пишешь музыку.

Сандра не помнила, чтобы разговаривала с Хью о семье. То, что он поделился этим с Ким, показалось ей маленьким предательством. Почему-то все слова куда-то пропали.

Когда она не ответила, Рик поднял глаза от лотков с раствором.

– Я не хотел поставить тебя в неловкое положение.

– Нет, все в порядке, – солгала Сандра. – Они хотят для меня нормальной жизни, вот и все.

– Но ты и так нормальная. – Скрестив руки, Рик прислонился к стене. – Ты талантлива. Они должны гордиться тобой.

– Ты бы видел выражение их лиц, когда мой учитель по фортепиано позвал их поговорить после второго урока. Они ожидали услышать нечто вроде «Греби, греби, греби на лодке», а получили начало произведения Грига.

Сандра по-прежнему просматривала стопку фотографий, которые Рик сделал в «Хижине». Постепенно она начала замечать, что стала центром всех фотографий. Она просмотрела их второй раз, чтобы убедиться.

– Ты – чертов виртуоз. Они должны быть счастливы.

– Нет, виртуозом я не стала. Родители не хотели странного ребенка, поэтому ни на один урок меня больше не пустили. Хотя преподаватель еще год им названивал.

– Это ужасно.

– После тех уроков я стала одержима музыкой, но родители продали пианино.

– Продали твое пианино?

Сандра рассмеялась.

– Да, они посоветовали мне играть на флейте.

– И как успехи?

– Ужасно. Зато флейту разрешили оставить. – Сандра улыбнулась воспоминанию. – Но при любой возможности я оставалась в школе после уроков и бежала в актовый зал, чтобы поиграть на пианино.

– У меня тоже никогда не было нормального инструмента, – утешил Рик. – Когда я вижу Ким и Хьюберта, то понимаю, что я – чужак в этой жизни.

– Хью ненавидит отца.

Рик засмеялся.