Противостояние - Александр Чернов (2021)

Как ты знаешь, я получил назначение на должность командира носовой десятидюймовой башни броненосного крейсера гвардейского экипажа «Память Корейца». Поскольку мы столкнулись с отсутствием таблиц стрельбы из 10-дюймового английского орудия (для 8- и 6-дюймовок наши агенты за границей смогли раздобыть таблицы), наш адмирал распорядился составить их самим. Корабль поставили в отдаленной бухте, и мы начали выпускать по плоской косе и берегу по два практических снаряда на каждое деление прицела, замерять дистанции падения и опять стрелять. Нудное занятие.

Зато на этих стрельбах я очень хорошо познакомился с хозяином башни прапорщиком Платоном Диких. Он одаренный артиллерист, хоть корпуса не кончал, и прекрасно чувствует орудие. В прапорщики из унтер-офицеров он произведен за героизм в деле при Чемульпо, где был наводчиком 9-дюймового орудия канонерской лодки «Кореец». Обычно он был за наводчика, я же рассчитывал установку прицела, целика и наблюдал за падениями. Выпустив десятка три снарядов, мы уже понимали друг друга без слов, прислуга башни натренировалась вполне, и мы смогли поддерживать темп стрельбы выстрел в минуту.

Закончив составление таблицы на дистанции 60 кабельтовых, мы спросили разрешения у нашего командира составить ее до предельной дальности, ограниченной возвышением ствола. Английская пушка хороша, стреляет кучнее ушаковских, и бронепробиваемость ее должна быть выше. И мы полагали, что имеем все шансы поразить вражеский корабль в слабобронированную палубу на той дистанции, где он стрелять по нам еще не сможет. Мы думали, что нам откажут, но командир корабля Беляев нашу идею горячо поддержал и ходатайствовал перед контрадмиралом Рудневым. И он дал разрешение еще на 20 выстрелов.

После составления таблиц «Кореец» несколько раз выходил на стрельбы одиночно и в составе отряда. Но если восьми- и шестидюймовки стреляли в основном из стволиков из-за нехватки снарядов, то наша башня часть стрельб провела боевыми зарядами. В том числе и на предельные 80 кабельтовых. И мы попадали!

Сейчас ходят разные слухи о возможном привлечении адмирала к ответственности за разбазаривание казенных средств в виде изношенного «раньше срока» 10-дюймового ствола «Корейца» и «не оправданного обстоятельствами» расстрела 70 снарядов и зарядов. На эту бессовестную глупость я могу одно сказать: если бы все орудийные расчеты отряда тренировались и стреляли как наш, надобности в присылке подкреплений не было бы, мы бы справились с японцами своими силами. Но, похоже, нашим высоким начальникам важнее, чтоб снаряды ржавели в арсеналах, чем попадали во врага. Как жаль, что дяди больше нет с нами! Думаю, он бы меня вполне понял и смог бы что-то быстро поменять…

Во время учебных стрельб я обратил внимание старшего артиллерийского офицера на то, что столб от падения нашего снаряда значительно больше, чем от 8-дюймовок остальных крейсеров. Появилась идея использовать это обстоятельство в бою для уточнения дистанции при стрельбе по одной цели нескольких кораблей, когда всплески путаются: наши 3-футовые дальномеры давали погрешности, и стрельба только по их показаниям была не «призовой».

Обратившись к нашему флагарту барону Гревеницу, мы получили полное одобрение, и в инструкцию по артиллерийской стрельбе отряда было внесено дополнение, разрешающее при невозможности пристрелки иными способами «Корейцу» уточнять дистанцию стрельбой десятидюймовки. При этом «Кореец» (мы на борту все его так зовем, без «Памяти…», так что, если не возражаешь, я дальше не буду отходить от этой экипажной традиции) должен при стрельбе постоянно показывать дистанцию на прицеле нашего орудия, чтобы все остальные корабли отряда могли ею пользоваться, ориентируясь по большим всплескам.