Изнанка - Самат Бейсембаев

Хотелось подбежать к нему и что–нибудь сделать; как–то помочь, но у меня не было времени смотреть, что с ним. От этого я стал еще злее. И объект моей злости сейчас стоял прямо напротив меня и ухмылялся. «Да кто ты такой, чтобы стоять и ухмыляться прямо мне в лицо? В лицо тому, кто тебя убьёт». Сила, что начала подниматься внутри меня, перемешиваясь с этими мыслями, наращивалась, словно снежный ком. Я снова сформировал новое копье, и было метнул в него, но в этот раз он не был прикован к одному месту и с легкостью отпрыгнул в сторону, одновременно сокращая дистанцию, между нами. Забыв о копье, я начал бить по нему молниями, логично рассудив, что скорость решит проблему его маневренности. Но все равно его скорости было достаточно, чтобы увернуться от части, а те, что попадали, наносили урон, поскольку постольку.

Вокруг него уже образовалась небольшая кучка трупов. Надо ударить чем–то посильнее и, желательно, по площади, но я боялся, что зацеплю своих людей.

— Всем отступить! Разойтись я сказал. — Легионеры повиновались не охотно, но все же исполнили приказ.

Что ж, теперь, когда никто нам не мешает можно и не сдерживаться. Я развел руки в стороны и с кончиков пальцев начало выходить пламя, пока не окружило нас двоих огромным вихрем, закрыв собой солнце. Огненное, бушующее торнадо переливалось разными оттенками красного, оранжевого, желтого цветов образуя ужасающую и ужасную красоту, где в эпицентре всего этого находились мы. Он попытался сделать шаг в мою сторону, но по нему ударил поток огня, отбросив его в сторону. Я начал бить его языками пламени так сильно, что он буквально врос в землю. Хотел было уже остановиться, видя, что его тело лежит без движения, но, вспомнив недавний опыт, продолжал так долбить, пока на том месте не образовалась целая воронка. И только после этого я позволил себе отпустить плетение. Торнадо развеялось, и показались яркие лучи солнца.

Воцарилось безмолвное ожидание. Никто не рисковал подойти и проверить, жив ли он. Десять…двадцать…тридцать секунд…время растянулось. Кто–то из легионеров начал было делать шаг в его сторону, но был остановлен моей вытянутой рукой. Еще не время. Смутные мысли начали проедать меня: может то, что мы ожидаем, только дает время ему восстановиться? Но подойти слишком большой риск. Никого не пошлешь, а сам я явно уступаю ему в ближнем бою. Что же делать?

Медленно, шаг за шагом, я пошел в его сторону. Ноги полусогнуты, готовые в любой момент отскочить в сторону; плечи напряжены; руки наготове, удерживая самое простое плетение, только для того, чтобы дать время разорвать дистанцию; взгляд и внимание приковано к одной точке, отслеживающие любое мелкое движение; слух навострен до предела.

Вдруг, покатился один из многочисленных камешков — и этот простой камешек вызвал такую цепную реакцию, что мы, недолго думая, забросали это место всем, чем только можно.

Когда, наконец, пыль улеглась, на том месте уже ничего не оставалось. Кажется, теперь точно все. После такого не выживают. Я повернулся в сторону фронта, чтобы понять, что там происходило за все это время. Но в этот момент где–то в нескольких метрах позади меня земля сначала вздыбилась, а затем из нее появилась рука, потом вторая, и, наконец, показалась его голова, а затем и весь его бюст.

— Да что ты вообще такое? — мой голос немного сорвался.

В это время он, весь грязный и в пыли, окончательно вылез из земли. Слегка отряхнулся, я бы сказал даже вызывающе, с показным равнодушием. Мол, и это все что вы можете?

Начинается новый раунд нашей схватки. Он был силен, я тоже. Но наши силы отличаются: моя сила не терпит зрителей, поэтому приходится сдерживаться. Он же не обременен в этом.