Изнанка - Самат Бейсембаев

— Император, — ко мне подошел один из командующих — Торнд.

— Докладывай.

— На данный момент потери составили около восьмисот человек, а раненых около тысяча. Подсчет еще ведется.

— Трануил не появился?

— Нет.

— Как думаешь, он нас предал? — взглянул я на него. В такие моменты важно видеть глаза человека; только они будут говорить правду.

— Не могу знать, ваше величество. Но то, что он своим поступком подвел империю — отрицать это было бы невозможно. Возможно, с ним что–то случилось, чего мы пока не знаем. В любом случае время покажет.

Я молча кивнул.

— Что с пленными?

— Около пятисот человек. Благородных за кого можно было бы стребовать выкуп, среди них нет. Все плебеи. При малейшем шансе они взбунтуются.

— Хорошо; казнить всех.

— Слушаюсь, мой император.

— Что на счет берсеркера: выяснили, откуда у врага подобное оружие и как разведка его проворонила?

Перед ответом он немного замялся.

— Нет, ваше величество. Мы все еще работаем над этим.

Я вздохнул. Это был всего лишь один воин, но стоил он сотни. Мысль сразу скакнула к этому третьему, Олегу, которого удалось обнаружить, но еще не вызволить. Он ведь тоже берсеркер, судя по донесениям. И если он хотя бы наполовину дорастет до уровня этого, то нужно во что бы ни стало заполучить его. Хотя зная, как развиваются его товарищи, то это скорее дело времени, когда он дорастет до подобной силы, а то и перерастет.

За всеми этими мыслями я совсем забыл про Торнда, а он так и стоял, ожидая. Кивнул ему, и он удалился с поклоном, шагая по влажной от человеческой крови земле. Меня же никуда не отпускали мысли, что роились в моей голове как пчелы, и я еще какое–то время простоял на месте.

— Идеалы миролюбивы. История жестока…

Глава 23. Деннар

Все были раздражены и злы. Мы стоим под стенами, и отовсюду сыплются нецензурная брань и проклятья в сторону этого города, и на эти самые высокие стены. Казалось бы, вы потерпели два сокрушительных поражения; ваша мораль ниже некуда; вам некем обороняться — сдавайтесь. Но нет: их остатки стоят на стенах, и храбро и самоотверженно не отдают ни пяди. Безумцы или храбрецы? Наверное, и то, и другое вместе. Осада, которая должна была окончиться за считанные дни, а то и часы, взятием, превратилась в продолжительную мешанину. Как итог — все и раздражены, и злы, и брань, и проклятья.

Уже целый месяц мы осаждаем город. За это время произошло многое. Самое первое, и самое необходимое, на всем пути до их столицы были поставлены сеть застав и налажено снабжение армии. Все те изможденные поборами своих баронов и войной деревни, которые встречались на нашем пути, зажили новой жизнью, будто бы в их царстве зимы, наконец, наступила весна. Конечно же, все еще имелись партизаны, нападающие на караваны и грабящие их, но с каждым днем их становилось меньше, потому что… скажем так: когда стоял выбор быть голодным патриотом или быть сытым под властью узурпатора, то многие выбирали второй вариант.

На вторую седмицу осады подоспела вторая часть армии, которая также как и мы разгромила своих врагов, во главе с самим императором. Хоть он и выглядел, как всегда, внушительным и могущественным, как–никак монарх, но по отдельно взятым моментам можно было догадаться, что сражение далось ему нелегко. Как он тяжело ходил; как он подолгу не выходил из своей палаты; как каждый день к нему заходили лучшие врачи легиона. Поговаривали, что его чуть не убил какой–то берсеркер, и что даже для этого ему пришлось использовать какую–то родовую силу. Что такое берсеркер, и что за сила такая, я не знал, пока мне не объяснили другие. Хотя, что за сила до конца так никто и не смог рассказать. В итоге, я просто принял все как факт: она есть и на этом все.