Махинация - Елена Звездная (2019)

Произнес спокойно, уверенно и буднично, словно только что вообще ничего особенного не произошло. И так же буднично задал вопрос:

— Что он сказал?

— Религия — яд, — перевела я один из танаргских лозунгов. Перевела абсолютно точно и дословно, вот только скажи гаракхай это на официальном, оно бы звучало как лозунг, но он сказал на доконфликтном, соответственно, скорее «святое — яд». А что является священным на Рейтане?

Священные грибы Ка-ю?

— Ты сказал, что он будет жить, — произнесла, нервно обернувшись к сахиру.

— Не вижу смысла его убивать, — ответил Тень и указал мне на выход из комнаты, которую покинули уже все, кроме двух техников.

Оставаться действительно больше не было смысла, и я шагнула в темноту абсолютно неосвещенного коридора. Запаха крови здесь стало меньше на порядок, но он все равно еще витал в воздухе и ощущался привкусом на губах. Другим привкусом, гораздо более мерзким, было осознание того, что танаргский риантан пожертвовал одним из своих, чтобы передать мне информацию, которую Картар считал, видимо, принципиально важной. Вот только я никак не могла понять, что конкретно в ней столь важного.

«Святое — яд».

Почему так важно было передать сообщение именно сейчас? И почему нельзя было передать его как-то иначе, без того, чтобы убивать человека?!

— Так, значит, гаракхай будет жить? — едва сахир взял меня за руку в этой абсолютной мгле, тихо спросила я.

— Да, естественно, — все так же насмешливо ответил Тень. — Я не повелитель и склонности к бессмысленным смертям за собой никогда не наблюдал.

И он пошел быстрее, увлекая меня вперед.

Несмотря на мрачность и беспросветность данного помещения, я идти быстрее не хотела, я хотела понять.

— То есть он останется жить и…? — продолжила допытываться я.

— И на рассвете будет возвращен в то место, где его и схватили, — уже несколько раздраженно ответил сахир.

А затем пояснил:

— Мы планомерно довели его до пограничного состояния, в котором даже запрограммированный танаргскими спецами мозг способен выдавать лишь правду. Мы допросили его на танаргском, ты подтвердила полученную нами информацию на исконном доконфликтном танаргском наречии, парень фактически чист, так что нет смысла ни убивать его, ни содержать далее за государственный счет.

Как… пусть будет «любопытно». Одного я не могу понять — почему в таком случае риантану Картару было так важно передать мне сообщение до… освобождения гаракхай. В чем разница между гаракхай сейчас и гаракхай, к примеру, завтра? В том, что он восстановится? Сильно сомневаюсь, похоже, этому военному подобное выпадало не раз… но именно сейчас он попытался остановить свое сердце. Даже не попытался — остановил. То есть уже умер. Но везли его не как труп…

— Сахир, что ему вкололи? — прямо спросила я.

И на этот раз ответ последовал не сразу. Мы миновали темный коридор, вышли в едва освещенный, зашли в стальную махину лифта, и лишь когда тот рванул вверх, Тень ответил:

— То, что заставит его сердце биться. Рейтанская медицина на данный момент существенно лучше гаэрской.

Возможно, утверждать не берусь, но… но гаракхай сам остановил свое сердце, намеренно остановил, и это говорило о многом. Опять же, формулировка сахира — он мог бы сказать «то, что позволит его сердцу биться», но прозвучало слово «заставит». Странный термин, особенно для медицины.

Мы покинули странное, все так же остающееся затемненным здание, Тень усадил меня во флайт, пристегнул, вручил снова лежавшую до того на сиденье бутыль и приказал:

— Пей.

Даже не подумаю!

Но отшвыривать от себя питье, несмотря на все мое желание, не стала — смысл провоцировать конфликт там, где ты не способен даже защититься в случае перехода этого самого конфликта на новый уровень.