Махинация - Елена Звездная (2019)

Ребенок явно ожидал какой-то другой реакции, причем нехорошей, а потому теперь девочка смотрела на меня как-то странно, но очень напряженно и в ожидании максимально худшего.

— Прости, я не с Рейтана, я не знаю, обидела ли тебя этим вопросом.

Она замотала головой и прошептала:

— Это я оскорбляю вас своим присутствием.

— Нет, — мгновенно опровергла я.

Ребенок замер, странно глядя на меня, а потом девочка улыбнулась и сказала:

— А, вы не с Рейтана, сахтини, вы не знаете традиций.

— Знаю, но не все, — уклончиво ответила я. — Научишь меня?

Уловка должна была сработать, но не сработала. Девочка прижала куклу к себе и тихо, вообще едва слышно, выдохнула:

— Вы забудете.

— Забуду что? — не поняла я.

— Вы все забудете, — очень грустно глядя на меня, пояснила девочка. И добавила: — Все забывают плохое.

Помолчала и сказала вообще едва различимо:

— Я тоже буду забывать, когда вырасту, а сейчас мама отправляет меня к бабушке, когда наступают «плохие ночи». Здесь безопасно.

Как сидела, так и осталась сидеть. Гаракхай, который «все забудет», женщины, которые «забывают плохое», «плохие ночи»…

Где-то позади дома-крепости со скрипом открылась дверь и раздался нервный, но тихий окрик:

— Ратена!

Девочка вздрогнула и хотела было метнуться на зов бабушки… но охрана продолжала стоять там, на границе света, и безобидной она не выглядела.

— Идем, проведу тебя через дом, — сказала я, поднимаясь и протянув ребенку руку.

Девочка прикоснулась ко мне несмело, а затем детские пальчики крепко сжали мою ладонь.

Мы миновали двор, вошли в дом и вздрогнули обе, когда стальная дверь захлопнулась за нами с грохотом. После я провела Ратену на кухню, где ее встретил явно дедушка — взгляд у мужчины был откровенно злой, и дите сжалось, предчувствуя, похоже, порку.

— Не наказывайте ребенка, это я к ней подошла и заговорила.

— Она не имела права отвечать, сахтини, — не глядя на меня, сообщил эниреец.

— Это было бы невежливо с ее стороны. — Я прошла к столу, села, усадив ребенка рядом. И, глядя на не смевшего поднять на меня взгляд слугу, мягко попросила: — Не могли бы вы рассказать мне, что еще я не имею права требовать от окружающих?

Эниреец, поднявшийся при моем появлении, отошел от стола, взял стул, сел в отдалении и, все так же не глядя на меня, ответил:

— Вы имеете право на всё, вы сахтини сахира Тени. Мы не имеем права — отвечать на ваши вопросы, смотреть на вас, прикасаться, сидеть за одним столом, заговаривать прежде, чем вы обратитесь к нам.

— Звучит совершенно дико, — честно сказала я.

Мужчина усмехнулся, глядя исключительно в сторону, и сказал:

— У каждого мира своя история выживания, соответственно — свои правила сосуществования. Сахиры — сила и защита Рейтана, в наших же интересах подчиняться.

Мне вспомнился повелитель этого самого Рейтана, и я позволила себе осторожное замечание:

— Сахиры не всегда ведут себя адекватно.

— Большая сила имеет большие последствия, — усмехнулся эниреец. И обратился к вошедшей на кухню, видимо, жене: — Мерана, сахтини голодна.

Своеобразное проявление заботы.

— Если честно, то нет, — улыбнулась я. — После спецрациона на корабле я могу не есть до пяти суток без ущерба для организма.

И кинувшаяся было к плите служанка застыла со сковородкой в руках, вопросительно глядя на мужа.

— В любом случае, — решил тот.

Решив не оскорблять их отказом и улыбнувшись девочке, которая рядом с родственниками немного расслабилась, я поднялась и направилась к холодильной камере. Открыв, убедилась в том, что тут едят в основном мясо, и практически только мясо. Я не обнаружила никаких упаковок, что говорило бы о наличии продуктового производства, исключительно все в натуральном виде — зелень, мясо, зеленые яйца, синие яйца, желтые яйца… фиолетовые.